РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

Институт психологии

 

 

COЦИАЛИЗАЦИЯ ДЕТЕЙ РОССИЙСКИХ МИГРАНТОВ

 

 

МАТЕРИАЛЫ ВТОРОГО МЕЖДУНАРОДНОГО КРУГЛОГО СТОЛА «ПРОБЛЕМЫ КУЛЬТУРНОЙ И ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ АДАПТАЦИИ ДЕТЕЙ МИГРАНТОВ И БЕЖЕНЦЕВ»

 

 

13 апреля 2001

Москва,

Гербовый Зал Государственной Думы

 

 

Редакционный совет: Маховская О.И., Воловикова М.И., Узыханова Б.Н., Борисова Н.М.

 

    Концепция круглого стола, проведенного по инициативе и в сотрудничестве между Институтом психологии РАН и Комитетом по делам национальностей ГД РФ, состояла в том, чтобы собрать ключевые фигуры спонтанно сложившейся системы социализации детей российских мигрантов (депутатов ГД, представителей министерств, комитетов, ведущих специалистов-психологов, журналистов). Основной  целью было  обсуждение реальной практики  социализации детей из среды российских мигрантов и беженцев.

        В книге содержатся новейшие сведения о психологической и культурной социализации детей российских мигрантов (вынужденных переселенцев, внутренних мигрантов, эмигрантов) с учетом широкой географии и разнообразия научных и организационных подходов.

         Книга адресована психологам, педагогам, работающим с детьми российских мигрантов, работникам СМИ, освещающих эту проблему, широкой общественности 

 

         The Second Round Table Discussion on the problems of cultural and psychological socialization of children of Russian migrants and refugees was held by initiation of the Institute of Psychology, RAS and Committee of National Affairs,  the State Duma,  and in their wide cooperation with other institutes involved. A focus  was directed onto discussion current situation and perspectives of chaotically shaped system of Russian children socialization under condition of rapid social changes.

         The collection contains new data on the different regions and categories of migrants (refugees, resettled persons, emigrants) and with account of different scientific and organizational approaches.

         It would be interesting to officials, psychologists, educators, journalists and wide public audience.

.

 

ISBN 5-9270-0021-5

 

 

  Введение

 

13 апреля 2001 года в Гербовом зале Государственной Думы Федерального Собрания РФ состоялся Второй международный круглый стол "Проблемы культурной и психологической социализации детей российских (постcоветских) мигрантов и беженцев". Круглый стол проводился в рамках программы практической социальной и психологической помощи детям из семей мигрантов и беженцев "Российская диаспора: Интеграция", созданной в 2000 году на базе Института психологии РАН. Заседание проходило под патронажем Комитета по делам национальностей Государственной.

Основная цель круглого стола – определение путей и способов создания условий для постепенной и целенаправленной интеграции детей мигрантов и беженцев в регионе их нового проживания, органичного включения нового поколения выходцев из мигрантов во все сферы жизнедеятельности общества, обеспечение их востребованности, использование опыта социальной мобильности и разрешения их жизненных проблем в условиях, приближенных к критическим.

В рассмотрении проблем приняли участие политики, ученые, педагоги, представители организаций и учреждений, практически зани­мающиеся проблемами мигрантов и беженцев, а также журналисты.

В ходе обсуждений были рассмотрены пути и способы обеспечения интегративных тенденций между страной и ее диаспорами, а также специальные мероприятия по поддержке детей из семей российских мигрантов, попавших в сложные обстоятельства из-за межэтнических конфликтов на территории России и за ее пределами.

В ходе работы круглого стола  рассмотрены вопросы:

 

-         российская политика в отношении мигрантов,

-         новые концепции, проблемы, данные о социализации детей бывших советских граждан в условиях резких социальных перемен;

-         этнические факторы социализации подростков;

-         семья как основной институт социализации;

-         перспективы социализации мигрантов: традиционные подходы и новые практические программы для молодежи;

-         организации, работающие с молодыми мигрантами и переселенцами;

-         общие и специфические проблемы социализации детей в различных регионах;

-         работа с одаренными детьми из диаспор;

-         этнопсихотерапия с российскими мигрантами и беженцами.

 

По результатам работы круглого стола  были приняты практические рекомендации. Организация и публикация материалов круглого стола были осуществлены при финансовой поддержке Российского Гуманитарного Научного Фонда.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Introduction

      13 April, 2001, The Second Round Table Discussion “The problems of cultural and psychological socialization of children of Russian migrants and refugees” was held in the Heraldic Hall of the State Duma, Moscow. The discussion was gone within frame of the Program of social and psychological support for Russian families living  anywhere   at a great distance from their Motherland or sites of origin. (The Program’s name is “Russian Diaspora: Integration”).

     The main goal of round table discussion was to find out the ways to successive and ongoing integration  children of Russian migrants and refugees in places of their reinstallation, involvement of the new generation of Russian migrants in various social spheres and activities.

Deputies, politics, scholars, teachers, practitioners and journalists took part in the discussion.

The main topics discussed:

·        Russian policy in relation to  Russian migrants and refugees

·        New concepts, problems, data concerning socialization of children of Russian migrants

·        Ethnic factors affected socialization of Russian adolescents

·        Family as a main institute of socialization

·        Future of Russian children socialization: traditional and new practical programs for youth

·        Youth organizations for Russian migrants 

·        General and specific problems of Russian children socialization throughout the world

·        Activities for Russian gifted children

·        Ethnopsychiatry

 

     Based on the materials of round table discussion Practical Recommendations were formed and sent to all the principal institutes responsible for Russian children socialization.

Organization of the international discussion and publication of materials were supported by the Russian Humanitarian Scientific Foundation. 

 

 

Приветственное письмо Председателя Государственной Думы

Участникам Второго международного круглого стола «Проблемы культурной и психологической адаптации детей российских мигрантов и беженцев»

 

 

Дорогие друзья,

приветствую вас в стенах Государственной Думы. Отрадно отметить, что актуальные проблемы оказания всесторонней помощи детям, пострадавшим в результате военных конфликтов и межнациональных столкновений на территории бывшего Советского Союза, решаются совместными усилиями политиков, ученых, педагогов, журналистов, представителей духовенства, общественных организаций. Вопрос обустройства беженцев, вынужденных переселенцев и их детей, постоянно находится в центре внимания депутатов Государственной Думы. Убежден, что материалы круглого стола, выводы и предложения, выработанные в ходе совместного обсуждения, будут иметь большое практическое значение для защиты детей российских мигрантов и беженцев. Желаю вам плодотворной работы и больших успехов в вашем благородном деле!».

                                                                                 

Селезнев Г.Н.,

13 апреля 2001 года

 

 

 

 

 

 

To participants of International Round Table Discussion “The problems of cultural and psychological socialization of children of Russian migrants and refugees”

 

 

Dear friends!

I am delighted to send my greetings to you within walls of the State Duma!

It is a pleasure to note that important question of all kinds of aid to children suffering from wars and ethnic conflicts in the territory of the former Soviet Union has been discussed by scholars, journalists, teachers, educators, representatives of public and religious organizations altogether. The deputies of the State Duma are always interested in searching for ways to settle and support displaced persons and their children.

I am sure that the data from the Round Table Discussion, your propositions and conclusions developed in the course of your debates will have impact on developing system to support the children we care for.

 

Let me wish you fruitful works and great success in your initiatives.

Signature

 

Moscow

13 April 2001

G.N. Seleznev

 

 

 

 

 

 

 

 

 

С Т Е Н О Г Р А М М А

 

Заседания Второго международного круглого стола

по проблемам культурной

и психологической социализации детей российских

мигрантов и беженцев

 

Здание Государственной Думы.

13 апреля 2001 года. 10 –18 часов.

 

Ведут стол  Смирнова С.К,  заместитель руководителя Комитета по делам национальностей ГД. и Маховская О.И, старший научный сотрудник Института психологии РАН, исполнительный директор программы социальной и психологической помощи детям мигрантов «Российская диаспора: Интеграция».

 

Смирнова С.К. (заместитель руководителя Комитета по делам национальностей ГД):  Добрый день, уважаемые коллеги. Мы рады приветствовать всех участников Второго международного круглого стола по проблемам культурной и психологической социализации детей российских мигрантов и беженцев. Этот круглый стол проводится Комитетом Государственной Думы по делам национальностей и Институтом психологии Российской Академии Наук. В нем принимают участие депутаты Государственной Думы, в частности Комитет по делам женщин, семьи и молодежи, Комиссия по вопросам профилактики, безнадзорности, беспризорности и наркомании среди несовершеннолетних, Комитет по делам СНГ и связям с соотечественниками, Комитет по международным делам, представители федеральных министерств и ведомств: Министерство по делам национальной и миграционной политики и представители его территориальных органов, Министерство образования Российской Федерации. Также принимают участие представители органов государственной власти и субъектов Российской Федерации. В частности, у нас хорошо представлено Правительство Москвы в лице и Комитета по делам миграции, и Комитета по делам молодежи, и Комитета по общественным связям. Кроме того, присутствуют представители международных организаций, представители Управления Верховного комиссара по делам беженцев ООН в Российской Федерации, международное общественное движение –«Форум переселенческих организаций», сотрудники фондов поддержки и ассоциаций вынужденных переселенцев, представители средств массовой информации.

Конечно, основной костяк нашего круглого стола - это представители научных и образовательных учреждений, те, кто изучает различные аспекты культурной и психологической социализации и адаптации детей мигрантов и беженцев. Это –научные сотрудники и практики из Института психологии РАН, Института этнологии и антропологии РАН, МГУ, Санкт-Петербургского университета, Харьковского национального университета, Балашовского филиала Саратовского пединститута, Московского центра психотерапии, Бакинского университета. Вплоть до вчерашнего вечера шла регистрация. В основном все выступающие пришли, поэтому есть предложение начать работу нашего круглого стола.

Уважаемые коллеги! После распада СССР за пределами России оказалось около 28 млн. соотечественников. В настоящее время их положение осложняют многие факторы. В большинстве вновь образованных государств наблюдается мощный всплеск националистических настроений. Это сказывается на законодательном процессе, социальной политике и нередко сопровождается дискриминацией и ущемлением прав некоренного населения. В этих условиях несколько миллионов соотечественников были вынуждены оставить места проживания, имущество и искать убежище в России. Тревогу вызывает и то обстоятельство, что при 8 млн. соотечественников, уже находящихся на территории России и не получающих соответствующей помощи от государства, приток вынужденных мигрантов в Российскую Федерацию, по экспертным оценкам, может достигнуть 10 млн. человек.

Анализируя ситуацию с соблюдением прав человека в области  миграции за 2000 год, приходится констатировать, что в России до настоящего времени отсутствует взвешенная и сбалансированная миграционная политика. Позитивных изменений в решении столь важного блока вопросов не произошло. На рубеже третьего тысячелетия Российская Федерация не имеет концептуально обоснованной государственной миграционной политики. До настоящего времени не принята Концепция государственной миграционной политики Российской Федерации. Закончился период действия Федеральной миграционной программы на 1998—2000 годы.

Эффективная работа по основным направлениям государственной миграционной политики возможна, на наш взгляд, только при широкой кооперации всех организаций, занимающихся проблемами миграции населения, более активном привлечении к этой работе региональных представительств Верховного Комиссара ООН по делам беженцев и Международной организации по миграции.

Позвольте мне как представителю Комитета по делам национальностей, поприветствовать всех Вас от имени нашего комитета и пожелать всем участникам круглого стола плодотворной работы. На мой взгляд, самое главное, чтобы мы в ходе нашей дискуссии не просто поставили проблемы, которые есть сегодня по обсуждаемым вопросам, но и сказали, что же нужно сделать органам государственной власти: Государственной Думе, Правительству Российской Федерации, органам государственной власти субъектов Российской Федерации, органам местного самоуправления, чтобы помочь решить эту проблему не только в отношении детей (то, что мы сегодня обсуждаем), а в целом по проблеме мигрантов и беженцев.

          Маховская О.И.: Дорогие друзья, для меня большая честь участвовать в этом круглом столе и видеть ваши светлые лица. Я благодарна всем, кто нашел возможность приехать, несмотря на свою огромную занятость. Концепция круглого стола заключалась в том, чтобы пригласить для обсуждения те организации и специалистов, которые реально занимаются проблемами детей переселенцев, беженцев, мигрантов, эмигрантов. Это необычный для исследователя опыт - прийти в Государственную Думу и говорить о научных подходах к решению насущнейших жизненных проблем. Но мы не видим другого выхода в ситуации, когда содержание законов, основных документов  и правительственных программ находятся в чудовищном противоречии с реальной ситуацией на местах. Когда речь идет о детях, понимаешь, как быстро уходит время, как быстро они растут в условиях разрушенной системы социализации, то есть, без нормальной социальной и психологической поддержки со стороны взрослых. Стихийно и драматически происходящие перемены не дают возможность взрослым осмыслить, что бы они могли сделать, чтобы их дети выросли более счастливыми, востребованными, образованными и защищенными, чем их родители. Психологические проблемы адаптации семей мигрантов и вынужденных переселенцев здесь могут оказаться определяющими.

      Сама психологическая служба еще не нашла должного признания и места в структуре институтов социализации. Психологи мало привлекаются к экспертизе, основные ресурсы тратятся на обустройство людей. Но помимо этого, им нужно помочь выстроить перспективу, прежде всего для их детей. Им нужно помочь найти в себе силы преодолеть трагический рубеж, занять более активную жизненную позицию. Предстоит тяжелая работа. Но дорогу осилит идущий. Россия – коллективисткая страна. Заботиться о детях всем миром – давняя традиция, требующая восстановления.

       Я уверена, что сегодня будет интересное, продуктивное обсуждение, интересные выступления и что эти контакты приведут к новым проектам и усилят возможности каждого из нас. Не могу не отметить огромный энтузиазм Комитета по делам национальностей, лично Светланы Константиновны, с которым была встречена инициатива Института психологии по проведению этого мероприятия. Я прочитала ее выступление в «Независимой газете», позвонила, мы встретились, а спустя два месяца происходит эта важная встреча. Оперативность, деловитость, заинтересованность, поддержка. Спасибо всем, кто помогал готовить это обсуждение. С нетерпением и интересом жду выступлений основных участников.

          Смирнова С.К.:  Уважаемые коллеги, мне очень приятно, что в работе нашего круглого стола принимает участие заместитель Председателя Государственной Думы Российской Федерации – Лукин Владимир Петрович и сейчас я с удовольствием предоставляю ему слово для приветствия.

          Лукин В.П. (заместитель Председателя Государственной Думы Российской Федерации) Спасибо большое. Мне действительно очень приятно быть здесь. В кой-то век можно послушать умные речи ученых в этом учреждении. Естественно, мои знания здесь весьма ограничены. У меня есть письмо от Председателя Государственной Думы Селезнева Г.Н. с кратким приветствием (читает):

          «Дорогие друзья, приветствую вас в стенах Государственной Думы. Отрадно отметить, что актуальные проблемы оказания всесторонней помощи детям, пострадавшим в результате военных конфликтов и межнациональных столкновений на территории бывшего Советского Союза, решаются совместными усилиями политиков, ученых, педагогов, журналистов, представителей духовенства, общественных организаций. Вопрос обустройства беженцев, вынужденных переселенцев и их детей, постоянно находится в центре внимания депутатов Государственной Думы. Убежден, что материалы круглого стола, выводы и предложения, выработанные в ходе совместного обсуждения, будут иметь большое практическое значение для защиты детей российских мигрантов и беженцев. Желаю вам плодотворной работы и больших успехов в вашем благородном деле!».

          Позвольте от себя  сказать буквально два слова. Я считаю ваше собрание исключительно важным и исключительно нужным делом. Конечно, в Думе обычно профессиональные, чисто научные разговоры не ведутся, но этот разговор каснется такой профессии, которая не заключается сама в себе. Эта профессия касается – поведения людей, массовой психологии людей, а значит, это то, что прямо и непосредственно связано с политикой, с глубинными мотивами политики. Я по профессии международник и прекрасно понимаю, что всякие дипломатические усилия совершенно бессмысленны, если мы не понимаем глубинных рациональных, и иррациональных мотивов поведения больших коллективов, больших скоплений людей, людей разных возрастов и так далее. Конечно, миграционные процессы открывают для исследований, для практических выводов огромные возможности. Главное, они требуют вмешательства, потому что иначе разрешить их просто невозможно. Я в своей жизни долго занимался Америкой. И когда смотрю на современные американские реалии, кажется, что общество богатое, преуспевающее, сытое, вроде бы довольное, но каждую неделю по воскресеньям ходит в церковь, плачет и рыдает коллективно, общество, где проповедник и тот, кто некоторое время тому назад изнасиловал несовершеннолетнего, вместе плачут и каются публично в своих прегрешениях, их прощают, потом опять дело идет по кругу. В общем, хорошее, интересное, яркое общество. И вдруг дети начинают стрелять друг в друга. Причем, это не единичный случай, а стало уже «доброй традицией». И что? Почему? Откуда все это берется? Из каких корней? Тамошние ученые, социальные психологи проворонили какую-то тенденцию – это очень серьезно и сложно. Я уже о политиках не говорю, это само собой разумеется.Совершенно очевидно, что проблемы конфликтности, взрыва начинаются с родителей, но они прорастают через детей. Дети становятся родителями, дети заражены с детства, с семьи, буквально с первых своих слов, всеми этими инстинктами, предрассудками, которые потом оборачиваются попытками решать вопросы с оружием в руках, в рамках жестких идеологических схем, не допускающих возражения. Не мне вам говорить, что все эти вопросы связаны главным образом с этническим, национальным каким-то отчуждением, с непониманием. Где непонимание- там всегда страх, где страх, там всегда опасность конфликта. А где начинается понимание, там начинается уже возможность какого-то воздействия, какого-то решения. Если вы этим делом займетесь, вы нам очень поможете. Мы постараемся вам помочь, чем можем, а вы нам поможете в главном, в понимании. Всего вам самого наилучшего в ваших спорах, в вашей работе. Если федеральная программа нужна, будем вместе ее пробивать. Спасибо.

          Смирнова С.К.: Спасибо, Владимир Петрович.

          Маховская О.И.:  Сейчас слово предоставляете заместителю директора Института психологии – Журавлеву Анатолию Лактионовичу.

          Журавлев А.Л.( доктор психологических наук, заместитель директора Института психологии РАН):  Уважаемые коллеги, Андрей Владимирович Брушлинский, директор нашего института, к большому сожалению не смог сегодня принять участие в круглом столе. Но он меня просил высказать некоторые тезисы приветствия. Прежде всего, от лица дирекции, от лица коллектива нашего института мы приветствуем участников данного круглого стола. Очень хочется пожелать вам успешной плодотворной работы.

          Второе, о чем хотелось бы сказать в этой связи, что для Института психологии, для соорганизатора этого круглого стола, это очень ответственное мероприятие. Ответственное именно потому, что эта тема сейчас очень острая. Конечно, мы понимаем ответственность подхода к этой проблеме.

          Третье. Андрей Владимирович просил передать, что наш институт очень активно включился в эту тему. Он заверяет, что как директор будет поддерживать ведущиеся исследования в самых разных лабораториях института и призывает к участию в научно-исследовательской работе сотрудников и наших коллег из других вузов, научно-исследовательских институтов, практических центров и так далее.

          И последнее, о чем он меня просил. Он прекрасно понимает, что успех у нас может быть только в результате интеграции усилий и исследователей, и практических работников, и представителей властных структур. Исследователи одни, конечно, ничего не смогут сделать. Это каждый из нас понимает прекрасно. Замечательно, что именно сегодня состоялось такое собрание, где представлены в высокой степени профессионалы, очень известные практики и, конечно, очень высокого уровня представители государственной власти. Поэтому, наверное, эта интеграция обеспечит тот успех, на который мы рассчитываем и который мы ожидаем. Спасибо.

          Смирнова С.К.:  Спасибо, Анатолий Лактионович.

          Уважаемые коллеги, прежде чем предоставить слово первой нашей выступающей, Надежде Михайловне, хотелось бы определиться с регламентом.

          Как вы видите по программе, мы планируем сегодня работу до 18 часов. Основные выступающие будут до обеда, до половины второго, выступления -до 10 минут, и затем мы проведем обсуждение, общую дискуссию, выступления по регламенту до семи минут. Нет возражений против такого регламента? Нет.

          И еще одна просьба. Будете выступать, сразу же подчеркивайте, чтобы вам хотелось видеть в нашем заключительном документе, в Рекомендациях круглого стола. Проект у в ас есть. Он сырой, и пока недоработанный. Поэтому нам хотелось бы послушать ваши предложения, которые можно было бы включить в Рекомендации круглого стола.

          Сейчас с удовольствием я предоставляю слово Надежде Михайловне Лебедевой.  Пожалуйста.

          Лебедева Н.М.( доктор психологических наук, заведующая сектором Института этнологии и антропологии РАН) : Спасибо. Я, прежде всего, хочу выразить огромную признательность Ольге Ивановне Маховской, которая своей необычайной энергией раскрутила это дело, саму идею круглого стола по проблемам детей мигрантов и беженцев, и Светлане Константиновне Смирновой за то, что она так тепло, так радушно приняла наш круглый стол и так помогла в организации этого дела. Впервые профессиональные психологические результаты наших исследований, наши проблемы, наши боли и надежды вынесли для обсуждения на такой высокий уровень, когда представители Госдумы готовы нам помочь, готовы государственную руку приложить к этой проблеме. Это замечательно и отрадно. Поскольку у нас времени чрезвычайно мало на доклады, наверное, в сугубо научные дебри углубляться у нас не получится, тем более, что все наши работы опубликованы, и все это известно. Я уже в течении нескольких лет, не менее десяти, занимаюсь проблемами миграции и адаптации мигрантов, возвращающихся из ближнего Зарубежья в Россию. Начинали мы эти исследования еще на той энергетической волне, которая подняла небезызвестная вам Лидия Ивановна Графова со своим Координационным Советом помощи беженцам и переселенцам. Она должна была здесь тоже присутствовать. И тогда психологические исследования этих проблем только начинались. Мне самой, буквально через два-три года после распада СССР, пришлось поработать в восьми республиках бывшего Советского Союза, где я исследовала проблемы аккультурации русских. Конечно, это было очень тяжелое время. Безусловно, практически все русские переживали кризис этнической и гражданской идентичности. Многим из них пришлось мучительно выбирать, что же делать. Остаться русским, означало уехать в Россию, что было сопряжено со многими проблемами. Тогда рождались первые социальные институты русских диаспор. Для того, чтобы остаться русским, чтобы сохранить свою идентичность, нужно было обязательно уезжать в Россию. Проблема эта потихонечку решается. Кто мог и хотел, переехали в Россию. Потом начались проблемы другого совершенно свойства, потому что Россия была не готова к приему соотечественников. Это тоже очень тяжелый опыт.

          Как идет аккультурация русских детей в ближнем Зарубежье. В последнее время я работала в Прибалтике. Это были Эстония и Литва. Последние исследования проводились два года назад. Могу сказать, что там все происходит по-разному. В Литве более благополучная ситуация, в Эстонии и Латвии - достаточно трагичная, потому что многим русским, особенно тем, кто хотел остаться русским и тем, кто выбирал путь интеграции, пришлось принимать ассимиляцию в самых жестких формах, на невыгодных для себя условиях. Начиналось это с того, что они отдавали детей в эстонские детские сады. Создавалась сложная ситуация для формирования этнокультурной идентичности. В частности, в беседах с родителями мне рассказывали такие вещи: девочка из смешанной семьи, мать - русская, отец – литовец, приходя из литовского детского сада,  со слезами бросалась к матери и говорила: “Мама, скажи, ты ведь не русская, ты – литовка”. И мать не могла понять, в чем дело. Она говорила: ”Почему я не могу быть русской?”. Девочка отвечала: “Мама, русские такие звери…” Воспитатели все это так подавали. Безусловно, это провоцировало искажение в детском самосознании, особенно в смешанных семьях или в семьях сугубо русских. Это чувство второсортности и положение апатрида, изгоя тоже ложится на хрупкую детскую психику и создает определенные проблемы, которые впоследствии только усугубляются. То, что мы сейчас имеем с детьми - мы пожнем, конечно, потом. Например, русские подростки, как мне рассказывали в литовских университетах, долго терпели дискриминацию в отношениях, хотя они успешны в обучении, владеют литовским, хорошо поступают в вузы. Но это отношение, задаваемое политическим курсом в Эстонии и Литве, в Эстонии особенно, рождает определенное состояние, которое выливается в неадекватные формы реагирования. Представьте: курилка в Литовском университете. Входят двое русских ребят, открывая ногой дверь. Сидят литовцы, курят мирно, один из русских в духе черного юмора говорит: “Встать, когда оккупанты входят!” То есть, это реакция на то, что их постоянно звали оккупантами. Безусловно, это не имело в данном университете негативных последствий. Все понимали, что это ответ на предыдущее давление. Но сейчас происходят более серьезные процессы совладания с кризисом идентичности. В Финляндии на конгрессе по русским исследованиям, русские из Эстонии подарили мне великолепную подростковую газету, которую они издавали при помощи Англии на трех языках: на эстонском, русском и английском. Газета для подростков, которая формирует позитивную этническую и гражданскую идентичность, хорошее отношение к той земле, где ты живешь, где ты собираешься жить, ощущение себя гражданином этой земли. Показываются эстонские политики, например, даются их детские фотографии, рассказываются их детские истории. То есть они подаются в человеческом ракурсе, чтобы русские дети знакомились с ними и не чувствовали к ним отторжения. При этом рассматриваются проблемы самих детей: проблемы их прав, и проблемы получения гражданства. Очень толерантно и спокойно. Такой прием призван формировать позитивную этническую идентичность. Потому что только она способна быть той психологической платформой, которая поможет преодолеть кризис идентичности, не чувствовать себя человеком второго сорта, и в то же время сформировать этническую толерантность по отношению к титульному этносу, к доминирующему этносу страны проживания.

          Два слова можно сказать о тех детях мигрантов, которые уже вернулись в Россию. Мы исследовали их в 1993-1994 году, когда появились первые переселенцы, в основном из Таджикистана, организовывались компактные поселения в Воронежской, Тульской, Липецкой областях. Были разные варианты успешности. Всем хорошо известна переселенческая организация «Хокка» в Борисоглебске. Это наиболее успешная, продуманная, организация, где работа не вызывала сильной тревоги за судьбу детей. Были другие переселенческие организации, работа которых строилась на энтузиазме. Люди приехали на родину, селились в вагончиках посреди чистого поля. Они получали какие-то невероятные суммы отовсюду: от Правительства и от разных международных организаций. Видимо, неумело ими распоряжались. В конечном итоге чудо-города с прекрасными домами не строились. Мы попали к ним в тот момент, когда люди по три года жили в протекавших вагончиках. Это была душанбинская интеллигенция - доктора наук, артисты театров, люди удивительного терпения и удивительного внутреннего благородства. Они не требовавали, не искали ничего, тихо загибались. И их дети жили в этих условиях.

          Что меня поразило? Когда с детьми проводили Цветовой тест Люшера, впервые в моей практике, дети выбирали черный цвет на первой позиции. Это означает очень сильный стресс, сильные негативные переживания, скрытая тенденция к самоубийству. Когда их просили нарисовать дом, они не могли это сделать. Они начинали рисовать, тут же все зачеркивали и начинали плакать. Временная перспектива у них была короткая. Будущего они своего не ощущали. Конечно, эта травма коснулась всей семьи, но взрослыми переживалась достаточно мужественно, хотя и им было безумно трудно. Там был известный гляциолог, специалист по льдам в горах Памира, который подрабатывал тем, что торговал окаменелостями. Несмотря на  все опасности, он каждое лето  ехал в горы Памира, вырубал какую-нибудь окаменелость и потом искал, где ее продать, потому что не было заработков. Дети за  10 километров ходили в школу. Сейчас эти дети, видимо, подросли. Я не знаю, какова их дальнейшая судьба. Думаю, что впечатления, кризис, который они пережили вместе с родителями, конечно же, оказали свое влияние на их судьбу.

          И еще одна последняя деталь. Меня поразило отношение руководителя «ХОКО»,  Балашова, который очень разумно организовал перевозку людей из Душанбе. Он перевез стариков, немощных членов семьи после того, как переехали сильные. Он сказал: “Самая моя большая боль о русских детях в таджикских детских домах. Они там абсолютно никому не нужны. Они не только умирают с голоду, там из них будут растить янычар, то есть, исламистов-боевиков со славянской внешностью, с ненавистью к России”. Не знаю, насколько оправдались его прогнозы, но он очень хотел их оттуда вывезти, если только будет возможность. Я хочу сказать, что судьба детей, конечно, заботит многих, особенно самих переселенцев, мигрантов. Все оказались в очень сложном положении. Я знаю, что всем нужна помощь психологов. И в ближнем Зарубежье, и в дальнем Зарубежье, куда хлынула четвертая русская эмиграция.

          А сейчас могу вас порадовать, обнаружилась очень интересная тенденция, намечено возвращение из Америки достаточно большого числа наших бывших соотечественников, потомков и первой и второй волны. Организует это очень интересный человек, наш бывший эмигрант, который сейчас зарегистрировал попечительство о нуждах российских репатриантов. Как раз сейчас он ищет контакта с государственными сферами, потому что вкладывает во все это свои деньги, он основатель Фонда «СНГ- Дивелетмент» и очень много средств уже вложил в Россию. Сейчас он считает, что время возвращаться в Россию, время всем русским вернуться, и всем вместе поднять нашу страну до достойного уровня. И потребность в этом есть. Мы знаем про наш демографический кризис, мы хотим, чтобы к нам приезжали и возвращались наши люди, а не захватывали  с Дальнего Востока, с юга и так далее.

          Он  хочет организовать здесь психологическую службу по адаптации детей и сохранению их культурной идентичности, по типу лагерей «Витязь», «Нор», которые существуют за рубежом для поддержания русской идентичности.  Он хочет сделать это здесь и не только для детей мигрантов, но и наших русских детей, которые тоже сейчас живут в полумаргинальном состоянии, не ощущая своей культурной или этнической идентичности. Она у всех нас немножечко порушена. А без нее мало что можно создать.  Об этом скажет, может быть, Валентина Васильевна Гриценко, которая занимается этой проблемой. Конечно же, очень серьезная болевая проблема – дети наших соотечественников за рубежом. Потому что самим им с этой проблемой не справиться. Здесь наша помощь должна быть тоже очень деликатной и организована по принципу «не навреди», потому что произошла аккультурация, они дорожат своим гражданством, они дорожат своей бикультурной идентичностью. Но в то же время они все тоскуют и хотят, чтобы русская этнокультурная доминанта была все-таки главной в их сознании. Задача психологов помочь в этом нашей диаспоре. Спасибо.

          Смирнова С.К..:  Спасибо, Надежда Михайловна.

          Мне тоже хотелось бы одну реплику сказать. Я недавно была у себя в республике, я - из Удмуртии. В воскресенье проводили праздник дружбы «Удмуртия – наш общий дом». Были представители разных национальностей. Вывели на сцену детей от 6 до 10 лет, и спрашивают: «Что такое дружба народов?». Дети говорили, что дружба – это когда люди любят друг друга, понимают друг друга, а один мальчишечка, ему, наверное, лет семь, стоял один, без родителей,  сказал, что дружба - это когда нет войны. Нужно было видеть зал, в каком он был состоянии. Потому что этот ребенок уже видел все. Действительно, адаптировать детей в мирных, нормальных условиях -  проблема всех: и ученых, и политиков, и психологов. Одним из тех людей, которые занимаются проблемой несовершеннолетних, молодежью, профилактикой безнадзорности,  является Вера Александровна Лекарева, которая сейчас является заместителем председателя Комитета по делам женщин, семьи и молодежи, она возглавляет комиссию. Я могу сказать, что Вера Александровна вообще изумительный человек, очень настойчива в достижении своих целей и всегда очень остро поднимает эту проблему в стенах Государственной Думы. Вера Александровна,  я с удовольствием предоставляю вам слово.

          Лекарева В.А. ( заместитель председателя Комитета по делам женщин, семьи и молодежи, Государственная Дума): Я по учительской привычке встану и полагаю, что меня услышат даже на самом дальнем конце стола. Я глубоко признательна Вам, Светлана Константиновна, Вам, Ольга Ивановна, и Владимиру Петровичу за приглашение и за обсуждение темы, которая, по-моему, не оставит равнодушным ни одного человека. Я не буду как Надежда Михайловна, углубляться в подробный анализ событий. Но хочу остановиться на ситуации, не укладывающейся в рамки нормальных человеческих представлений, которая сложилась вокруг детей в нашей Российской Федерации и в странах ближнего и дальнего Зарубежья. Более 20 лет занимаюсь этой проблемой, достаточно профессионально, и имею конкретные результаты.

          Я начну говорить о земном. Получается так, что у нас взрослое население живет своей жизнью, а страна детства, лишенная сказок, лишенная элементарной защиты, спокойствия, живет по своим законам. В нее вторглись нахально и бессовестно взрослый криминал, наркоторговцы. Природа не терпит пустоты. Поэтому если мы не занимаемся детьми, ими занялись совершенно другие существа, людьми их назвать нельзя. Если мы зададим вопрос любой матери и спросим, что для нее дороже всего на свете, конечно, она ответит, что ребенок. Но почему же наши взрослые дела свидетельствуют о преступлениях против российских детей? Судите сами. Взрослое население поголовно спивается, дети нюхают, колются, беспризорничают, а мы лишь скорбно подсчитываем потери, делаем научные доклады, вскрываем проблему грамотно, профессионально. Но ничего не меняется. Существуют сотни программ противодействия наркомании, профилактики безнадзорности, беспризорности, тратятся приличные деньги, а ситуация усугубляется. Вчера на заседании Комиссии по профилактике безнадзорности и наркомании Генпрокуратура представила нам цифры просто потрясающие. Вы можете себе представить, что за 2001 год более 106 тысяч детей подверглись противоправным действиям со стороны взрослых. До сих пор не можем получить ответ от Генпрокуратуры на наш вопрос, сколько возбуждено уголовных дел в отношении должностных лиц, организаций, которые по должностной инструкции, обязаны заботиться о детях, а на деле допускают жестокость и насилие, и доведены ли эти расследования до логического завершения. Вы не поверите, нам устно сообщили, что возбуждено около пяти дел относительно насилия и жестокости. Мы сталкиваемся с  насилием и жестокостью каждый день. Что можно говорить о статистике, когда мы думаем о том, что 2 млн. детей школьного возраста не сели за школьные парты, но уже сидят на скамье подсудимых? Меня все время удивляет: говорят «трудный ребенок», дети состоят на учете в милиции, это «трудные дети». Скажите, кто посмел привесить этот ярлык ребенку? Я говорю о том, что нет «трудных детей», есть трудные условия жизни, созданные взрослыми. И пора бы Комиссии по делам несовершеннолетних не обсуждать закон, который мы будем в третьем чтении принимать, а создать Комиссию по делам “трудных взрослых”, которые создали такую ситуацию, лишили детей нормальной жизни, заботы, а поскольку ребенок нуждается в сопровождении по жизни взрослого человека и, как правило, сама природа определила, чтобы это были в первую очередь мама, папа, родные и близкие… Оказавшись без поддержки самых близких, самых родных людей, ребенок оказывается подвержен влиянию улицы, ничему хорошему она его не научит. Но самое страшное, что он попадает в руки криминала и наркоторговца. Я хочу сказать, что если мы будем заниматься простым объяснением ситуации, но не будем пытаться изменить ее, будет продолжаться нахальная и циничная охота за нашими детьми, будут развращать наших детей, организовывать притоны, порноцентры и так дальше.

          Что предлагает Комитет по делам женщин, семьи и молодежи, в частности, наша комиссия? Во-первых, я хочу вам сказать, что еще в 1999 году мы подняли документы, когда представители Правительства Российской Федерации отчитывались в ООН о выполнении Конвенции ООН по правам ребенка. Там было сказано, что Россия берет на себя обязательства по созданию Федерального центра, уполномоченного по правам ребенка. Дума взялась за это. Я внесла в Думу проект федерального закона «Об уполномоченном по правам ребенка в Российской Федерации». Почему мы это сделали? Надежда Михайловна сказала, что не знает, какова  дальнейшая судьба детей. И правильно. Откуда вам знать? Вы на определенном этапе свою миссию выполнили, как профессионал, как ученый. А дальше, вопросами о том, как складывается судьба детей, должен заниматься государственный орган. Скажите, а кто у нас занимается вообще и кто несет ответственность за состояние детства в Российской Федерации?  Нам показывают совершенно ошеломляющие сюжеты о детском порнобизнесе, о торговле детьми, о жестоком насилии. Но мы нигде с вами не увидели, кто же понес ответственность. И когда мы взяли уголовное законодательство, мы убедились, что в отношении взрослых мерзавцев, которые  начали такую циничную охоту за нашими детьми, предусмотрены очень мягкие меры наказания. Уже несколько раз собиралась рабочая группа, которую я возглавляю, ставя вопрос об ужесточении уголовного законодательства в отношении тех людей,  которые допустили жестокость и насилие, вовлекли несовершеннолетнего в употребление наркотиков, в криминал и так далее. Конечно, оппоненты говорят нам, что от ужесточения законодательства ничего не изменится. Что предлагаем мы? Кроме создания Института уполномоченного по правам ребенка в Российской Федерации, такие же институты уполномоченных должны быть и в округах. Мы знаем, что в некоторых территориях, в субъектах Российской Федерации, в частности, в городе Москве, приняли закон «Об уполномоченном по правам ребенка». Но вчера нас опять насторожили цифры, которые представитель прокурора города Москвы озвучила на заседании комиссии. Кстати, Надежда Михайловна, хочу вас порадовать вот чем. Например, в Самарской области дети мигрантов находятся в лучшем положении, чем, так называемые, социальные сироты. Потому что детьми-мигрантами у нас очень хорошо и профессионально занимается служба. И это навело меня на мысль, что если на каждом ключевом месте будет находиться профессионал, то проблем не  будет. Ведь все зависит от личности. Ребенку можно дать шприц с дозой, а можно дать кусок хлеба. Можно взять его за руку и отвести в подвал, а можно отвести его в школу, в училище, трудоустроить. Самое главное, кто окажется на пути этого ребенка. У нас в Самарской области оказались профессионалы. И дети-мигранты у нас не страдают. Невозможно поставить ОМОН, телохранителя, милиционера в каждую семью. Вы прекрасно знаете, что у нас в Российской Федерации почти 700 тысяч сирот и только 5 процентов – настоящие сироты, а 95 процентов – социальные, то есть сироты при живых родителях. Как же защитить ребенка от своих собственных родителей? Вот в чем вопрос. Значит, сейчас ниточка тянется к поддержке российской семьи. Кто об этом подумал? Мы лихорадочно строим наркоцентры, приюты, были центры временной изоляции. Вчера представитель Московской прокуратуры говорит: “Раньше в этих центрах находилось до 5 тысяч детей, сейчас 400, и то их принимают под страхом нарушения законодательства”. Это рассматривается как насилие над ребенком. Для того, чтобы его туда заключить, он должен что-то украсть или совершить правонарушение. Неужели трудно назвать это Центром временного содержания для тех детей и детей-мигрантов и беженцев, чтобы они у нас не валялись на улице как бездомные собаки, а были под присмотром взрослых? Неужели трудно нам, депутатскому корпусу, внести поправки к законодательству? Сейчас мы над этим как раз и работаем. Если вы профессионально примите в этом участие, мы будем вам только благодарны.

          Кроме того, в Рекомендациях круглого стола должна быть запись о том, что мы настойчиво требуем появления государственного органа, который не только бы обладал правами контроля над состоянием детства в Российской Федерации, но и нес ответственность. Тогда у нас сдвинется с мертвой точки этот вопрос. И мы не будем обещать улучшений. Мы  локализуем обстановку, остановим рост криминала, остановим рост наркотизации, насилия, жестокости по отношению к детям, нарушения законных прав и интересов.

          Посмотрите, как складываются у нас дела с действующими программами, заинтересованными министерствами и ведомствами. Вы не поверите, но когда мы дали элементарный запрос, сколько у нас детей в Российской Федерации, все ведомства дали разные цифры. Потому что, каждый занимается своим направлением, и нет единого органа, который бы все ниточки, все цифры свел бы воедино и, наконец, представил бы Президенту, Правительству. На последнем заседании правительственной комиссии по противодействию наркомании, когда мы сказали Михаилу Михайловичу Касьянову вместе с Юрием Леонидовичем Шевченко, что наркомания неизлечима, он мне не поверил. Тогда я Михаилу Михайловичу говорю: «Почитайте труды Натальи Петровны Бехтеревой, где она пишет о том, что физиологическую зависимость от наркотиков снять можно, а психологическую нет. И даже удаление центра удовольствия, даже операция на мозге человека, не дает 100-процентной уверенности в том, что можно излечить». Отсюда напрашивается вывод – давайте сохраним пока еще здоровых. Нельзя следовать той ситуации, когда в нашем обществе больным быть выгодней, чем здоровым. Откуда появляются такие наркологические центры, которые не несут ответственности за последствия, программы, которые неэффективно работают, но продолжают финансироваться? Мы послали запрос: сколько закрыто неэффективных программ, сколько поощрено на местах, в регионах? Наверное, надо менять тактику, с регионами работать. У нас очень много положительных примеров, в той же Московской области, в Красноярске, в Саратове, в Самарской области, где есть положительные результаты. Почему они не тиражируются? Мне кажется, второй очень серьезной рекомендацией могло бы служить создание единой концепции противодействия наркомании, защиты законных интересов и прав детей. Когда мы добьемся, чтобы на эту проблему посмотрели нашими глазами, глазами профессионалов, когда мы добьемся понимания у Президента, у Правительства, у Федерального Собрания, что этой проблемой надо заниматься, потому что мы подошли уже к критической отметке? Вы меня поддержите, что если 5 процентов от общего числа детей  - употребляющие наркотики, то это уже будет нация наркоманов? Наркомания сейчас приняла такие масштабы, что можно назвать ее пандемией, которая ведет еще за собой ВИЧ-инфекцию. Речь идет уже об угрозе генофонду нации. Тогда, наверное, будут приняты адекватные меры.

Должна быть государственная политика в отношении детства, должны быть государственные структуры, которые бы отвечали за состояние детей. И цифры, которые нам предоставляют, конечно, на порядок, в 10-12 раз занижены, не отражают реальной картины. Сейчас Комиссия по профилактике наркомании завершает анализ документов и цифр с мест. Они потрясают. 21 мая на парламентских слушаниях мы их, конечно, доведем до сведения всех заинтересованных лиц, ведомств и министерств. Я очень надеюсь на вашу поддержку здесь. Потому что нужен профессиональный анализ и взгляд на эту проблему. И экономические проблемы и политические - это все важно. Но мы не можем сказать, что ребенку, лишенному детства, который в 7 лет мечтает, чтобы войны не было и это означает дружбу, мы не можем ему сказать, что ты это детство прожил кувырком и у тебя будет другая жизнь, счастливая и хорошая, когда мы, взрослые, разберемся со своими проблемами, которые сами создали. Нужно спешить и нужно заботиться так, как сказал патриарх: чужой беды и чужих детей не бывает. Надо заботиться о каждом ребенке, как о своем собственном.

          Мы готовы к диалогу, мы примем любые ваши рекомендации, любую вашу критику, советы, сердитые, положительные, добрые, но уже нельзя нам не торопиться. Мы теряем целое поколение. Если бы спросили нас, что мы за демократию заплатим целым поколением молодых россиян, мы бы, наверное, отказались от такой демократии. Слишком дорогое удовольствие – подарить наркомании и пьянству наших детей. Спасибо.

          Смирнова С.К.:  Спасибо. Вера Александровна затронула очень больные темы в целом для нашего общества – о детях. Здесь присутствует Андрей Владимирович Федоров, который является Президентом политических программ Совета по внешней оборонной политике. Он также занимается этой проблемой. Пожалуйста, Андрей Владимирович.

          Федоров А.В.(Президент политических программ Совета по внешней оборонной политике):

Большое спасибо, Светлана Константиновна. Буквально несколько дней назад, 10 апреля, Совет по внешней оборонной политике выпустил очередной доклад «Наркомания в России. Угроза нации». Начали мы эту работу в 1998 году, поскольку действительно появилась тогда необходимость комплексно свести данные различных министерств и ведомств и выработать какой-то более серьезный взгляд на наркоманию. Слава Богу, что тогда произошли некоторые подвижки. Еще Борис Николаевич Ельцин начал потихонечку действовать в этом направлении. Я  долго не буду говорить. К сожалению, у меня с собой только 25 экземпляров доклада. Я бы хотел обратить ваше внимание лишь на несколько цифр. За последние три года у нас в стране произошли некоторые качественные изменения в развитии наркомании. К сожалению, все они имеют негативную тенденцию. Первое: в стране не осталось ни одного региона, где нет употребления и распространения наркотиков, даже на Чукотке есть. Во всех  89 субъектах Федерации расцветает наркомания. Второе: идет активная тенденция роста числа наркоманов. На сегодняшний день мы имеем 2,2 млн. наркоманов, хотя иногда приводятся и другие цифры. Я сразу хочу оговориться, что здесь имеются в виду лица, употребляющие наркотики, а не токсикоманы. Например, детей, которые нюхают клей, мы не включаем в эту цифру, но если включить еще и этих детей, то такая цифра приближается действительно почти к 5 млн. человек.

Третий момент. Россия - уникальная страна: здесь  производятся наркотики, употребляются, а также осуществляется транзит. За последние полтора года основная часть производства тяжелых наркотиков, прежде всего героина, переместилась из Афганистана в Таджикистан. Это резко увеличило возможности доставок в нашу страну. Если три года назад задержание 1 кг героина было сенсацией, то сегодня– это норма, а сенсация – это 100-200 кг. Одна из последних партий, которая была задержана в Москве, оказалась стоимостью в 6-7 млн. долларов.

Теперь о СПИДе и ВИЧ-инфекции. Приведу цифры только по 2000 году по Москве: 95 процентов, заразившихся ВИЧ-инфекцией, оказались наркоманами. У нас есть регионы, где эта цифра еще выше: допустим, Тольятти, Калининград, где 98 процентов, заболевших СПИДом, – это наркоманы.

Еще один момент, на который хотелось бы обратить внимание. Наркомания резко молодеет. Мы считаем, что минимальная цифра, за которую можно нести ответственность, – это 20 процентов наркоманов-школьников. Двадцать процентов – это почти 450 тысяч школьников. К сожалению, у нас складывается ситуация, когда практически не остается, даже в Москве, учебных заведений, где было бы невозможно приобрести наркотики. Наркотики стали уже «расхожим» материалом. Мы даже в докладе приводим один факт, который был обнаружен буквально месяц назад в Екатеринбурге, где кондуктор в троллейбусе практически открыто торговала героином.

И самое главное. К сожалению, за последние годы произошел переход от легких наркотиков к тяжелым. И даже кризис 1998 года на это не повлиял. У нас сейчас самым основным употребляемым наркотиком является героин, на который садятся очень быстро. Наркотик этот дешевеет, потому что завозы огромные – десятки, сотни килограммов завозятся каждый месяц на территорию Российской Федерации. Особенно страдают сейчас Сибирь и Дальний Восток, где резко увеличились объемы завоза наркотиков. Это действительно не просто проблема отдельной категории населения, например, неблагополучных детей (хотя среди них процент наркоманов выше по вполне понятным причинам), но это становится угрозой национальной безопасности. По данным Вадима Покровского, руководителя Центра по борьбе со СПИДом, ситуация сейчас развивается в геометрической прогрессии, и к 2005 году мы можем получить комбинацию примерно такую: 3,3 млн. наркоманов, употребляющих наркотики, и порядка 10 млн. носителей ВИЧ-инфекции. И, к сожалению, со стороны государства и, прежде всего, со стороны исполнительной власти, радикальных решений этого вопроса действительно нет. Например, по здравоохранению: из тех средств, которые требуются на борьбу с наркоманией, выделяется примерно 14 процентов от необходимого объема. И, что самое главное, я полагаю, это как-то связано с сегодняшней темой, у нас отсутствует общенациональная система антинаркотической пропаганды. Другими словами, нужна федеральная система пропаганды, которая должна охватывать даже детские сады. Я хочу раздать экземпляры доклада. Извините, я не думал, что будет столько участников на слушаниях, но если нужно будет дополнительно, мы потом можем еще передать.

Маховская О.И.: Пока раздают отчеты со сведениями, которые потрясли нас всех, хочется отметить, что, конечно, дети мигрантов и беженцев и дети-наркоманы – в значительной мере пересекающиеся категории детей. Но, безусловно, психолога интересует более тонкий инструментарий, и работа психолога связана с индивидуальными технологиями работы, с более долгосрочными социальными последствиями и глубокими социальными причинами. Собирая здесь специалистов, работающих с переселенцами внутри России и за ее пределами, мы имели в виду то общее обстоятельство, что все мы объединены советским опытом воспитания. Это иждивенческая позиция, которую занимают переселенцы и беженцы, в ожидании помощи от государства. Дети в таких семьях растут потерянными, безынициативными, зависимыми от окружения. Это хорошая психологическая почва для наркомании.

 Только иногда, ситуация «разлома», напротив, способствует активизации потенциала человека, повышению его инициативности. Из среды мигрантов и беженцев выходят выдающиеся люди. Только ли материальные проблемы лежат в сновании психологических декомпенсаций? Я хотела бы предоставить слово Нелли Сергеевне Хрусталевой, которая как и Надежда Михайловна Лебедева (они встретились здесь впервые) очень давно работает над темой аккультурации мигрантов, но в Германии. Не так давно в Санкт-Петербурге проходила встреча на уровне Путина—Шредера, одним из соорганизаторов которой была Нелли Сергеевна. Мы просим вас сказать два слова и об этом.

Хрусталева Н.С. (доктор психологических наук, руководитель филиала Санкт-Петербургского университета в Берлине):

 Итак, я сижу на двух стульях: я работаю и в Берлине, и в Санкт-Петербургском университете. В Берлине мы готовим психологов для русскоязычного населения, поскольку русская эмиграция очень многочисленна: в одной Германии только 3 миллиона, в Европе – 5 миллионов, в Америке – еще 3 миллиона, в Израиле – 1 миллион, – и это только последняя,  четвертая волна эмигрантов. Таким образом, эта цифра колеблется от 8 до 9 миллионов самых последних «свеженьких» эмигрантов, которые покинули страну за последние 10 лет. Конечно, мы все понимаем, что люди, способные на такой поступок, как «прыжок в космос», а эмиграция – это действительно «прыжок в космос», наверное, обладают определенным набором индивидуально-психологических особенностей. Как правило, это образованные люди. Это не простая публика. Как психолог я считаю, что страна теряет очень много людей за счет такого эмиграционного потока, особенно четвертой волны.

Мы занимаемся с нашими соотечественниками, которые живут в 51 стране мира. И у нас часто проходят конференции то в Иерусалиме, то в Нью-Йорке, то в Торонто, то в Берлине. И мы собираем специалистов, которые работают с этими соотечественниками. Когда слушаешь специалиста в Иерусалиме, то кажется, что он говорит о проблемах в Берлине. И, наоборот, когда я только что делала доклад в Нью-Йорке, ко мне подходят из Торонто и говорят: «Такое впечатление, что вы взяли наши данные и говорите о наших эмигрантах». Везде одна и та же проблема – люди болеют ностальгией, болеют «комплексом иностранца», страдают от своей невключенности, болеют синдромом социальной смерти. Люди выключены из общества. Даже если они получают деньги и имеют круг друзей, все равно у них устойчивый конфликт маргинала, все равно они не чувствуют себя окончательно «в своей тарелке». Мои студенты сделали очень много исследований на эту тему, написали дипломныe работы и т.п.

Итак, в чем сухой остаток? Наших людей за границей не перемешать с обществом. И когда говорят, что русские должны интегрироваться, должны абсорбироваться, должны полностью принять устои, традиции, праздники данного общества, то при всей внешней бесконфликтности существования русских эмигрантов с обществом, все равно этого не происходит. Если у человека сформировалось сознание в условиях русского языка и русской культуры, то тут уже ничего не поделаешь. И они все равно не станут немцами, американцами, канадцами и так далее. Поэтому проблема заключается в следующем. Нам, иммиграционным службам этих стран, русских не перемешать, потому что менталитет у русских уникальный, удивительный, они абсолютно отличаются от других эмигрантов. Этот – наш коллективизм, наше взаимопонимание, наша душевность, наша загадочная русская душа – нам никуда от них не деться. Сколько мы не пытаемся идентифицировать различные типажи в различных странах, русские все равно остаются русскими. Они испытывают целый ряд типичных проблем. Причем болеют они очень серьезно. Как им помочь? Вот мы, например, провели сравнительное исследование между Израилем, Америкой и Германией. Казалось бы, Германия – сытая страна, все обеспечены социальной помощью. Что такое социальная помощь в Германии, я сейчас отдельно рассказывать не буду; но когда «наши» приезжают в Израиль и говорят, что тем, кто на "социале", выдают холодильники, гардины на окна, одежду, оплачивают квартиру, выдают 450 марок на питание и так далее, то им не верят: «Этого не может быть, как же Германия такое выдерживает?» И что интересно, эмигранты должны бы быть удовлетворены своей жизнью, но тем не менее, согласно нашим исследованиям, там самая низкая удовлетворенность. Через три года действительно начинается серьезный развал личности: обвал ценностей, обвал мотивационной структуры личности, то есть появляется этот страшный синдром социальной смерти. Оказывается, не имеющий проблем, не имеющий занятий, лишается главного – лишается своей личности. И это значительно труднее, чем лишиться вкусной еды или хорошей одежды. Всего лишь 12 процентов эмигрантов в Германии говорят, что они довольны своей жизнью, довольны этой страной, довольны своим пребыванием там; в то время как 92 процента, указывая, на их полную социальную и материальную защищенность, говорят при этом о пустоте жизни, о скуке существования, о бессмысленной жизни, о потере смысла жизни. А что может быть страшнее для человека, чем потеря смысла жизни? Смотрите, сколько депрессий в Германии, сколько суицидов, сколько тяжелейших психических расстройств! И только потому, что личность не задействована!

Итак, главное, что я хочу сказать. Проблемы детей, поскольку сегодня круглый стол посвящен детям, напрямую связаны с проблемами родителей. В своих ответах, почему они покинули страну, 71 процент эмигрантов утверждает, что они уехали из-за будущего детей. Ими указывается целый ряд причин: нестабильность политического и экономического положения, криминогенные условия, но одна из самых главных причин – это будущее детей. Только потом выясняется, что будущее детей – это закамуфлированная оправдательная позиция: когда родители приезжают с детьми, неважно куда, – в Испанию, в Грецию, в Германию, в Австралию – начинаются конфликты между детьми и родителями. Дети резко «уходят», они уходят в другую культуру, они уходят в другой язык, они совершенно по-другому начинают себя оформлять. Родители отстают от детей, они становятся невостребованными, и они компенсируют свою невостребованность властью, они начинают цепляться к детям по пустякам, вести авторитарную линию, что на Западе не практикуется в целом. Кроме того, у детей возникает очень много проблем, связанных с их идентификацией – кто они? Русские или немцы? Русские или американцы? Как правило, дети группируются. В американских школах психологи мне рассказывают: «У ваших русских очень сильно проявляются девиантные формы поведения, потому что они любят быть вместе. Они противостоят классу, они не принимают американские нормы и требования, они все время внутри себя протестуют». Сколько драк! С этим мне приходится сталкиваться почти каждый день в Германии: когда стена идет на стену, когда немцы-переселенцы, которые приезжают из Казахстана, начинают доказывать коренным немцам, что они тоже немцы. А те говорят: вы не немцы, вы – русские! А они твердят: «Мы – немцы, мы 300 лет страдали в России и приехали на родину».

Что нам нужно в конце концов сделать? Существует очень много направлений, по которым можно изучать детей и взрослых. Мне кажется, что нам – психологам – обязательно нужно (может быть, это в решении конференции написать) создавать в этих странах центры психологической поддержки. Потому что ни один «импортный» психолог не сможет работать с нашими эмигрантами. Немцы отказываются от такой работы, американские психологи – тоже, канадские – тоже. В Австралии говорят: «Ищите русского психолога». Получается, что русский психолог – штучный товар: их выпускали всего по 25-50 человек в год два психфака – московский и ленинградский; их нет. Вот поэтому сейчас в Берлине мы готовим студентов для работы с русским населением; и на данный момент у нас 17 человек получили дипломы. Мы организовываем телефон психологической службы. Мы пытаемся выпустить культурный ассимилятор – это такой учебник поведения, «библия для эмигрантов», как мы говорим. Там рассматривается тысяча конфликтных ситуаций, которые вызывают напряжение у человека в новой среде. Такие ситуации у нас снабжены картинками, карикатурами; описываются ситуации в транспорте, в школе, в разных учреждениях, то есть, это своеобразный культурологический разговорник. Кроме того, нам, наверно, нужно разработать еще одно пособие – «Модели адаптации». Может быть, это мы тоже могли бы вписать в решение сегодняшнего круглого стола. Я думаю, что неплохо было бы организовать такой общепсихологический центр между странами. Чтобы люди, которые собираются уехать, прежде чем это сделать, смогли посмотреть, как реально живут эмигранты там, и понизили бы уровень своих ожиданий. Я бы хотела, чтобы мы организовали телемосты, чтобы люди разговаривали. Например, немцы-переселенцы, которые хотят уехать за границу, и немцы, которые «сидят» под Мюнхеном, организовали свою деревеньку, выехав полным селом из Казахстана, и так же строят дома, как они делали это, живя в Казахстане. Вы не поверите, но у них своя «улица Павлика Морозова», своя "улица Ленина". (Смех.) Им говорят: «Уже такой улицы нет», а они отвечают: «Ну и что, а у нас была в Казахстане». И сосед живет напротив соседа. Понимаете, они полностью переносят свою жизнь на территорию Германии, и они не перемешиваются, как вы понимаете, с этим обществом. А их дети ходят на дискотеки, садятся на наркотики очень часто. И получается тоже очень неблагополучная картина: эти дети, которые могли бы принести пользу Германии, ее не приносят и очень дорого Германии обходятся. Хорошо бы, конечно, чтобы эти семьи, у которых, как правило, по трое детей, не уезжали из России. Не обязательно строить для них деревни, дома, в которых они все равно не живут и не остаются ни в Калиниграде, ни под Ленинградом – сколько настроили, а все равно немцы туда не селятся. А вот мы, может быть, могли бы помочь другими методами? Действительно, за счет телемостов мы могли бы показать те проблемы, которые реально существуют. Не такая сладкая жизнь в эмиграции – это операция без наркоза, как говорили в первой послереволюционной волне.

И последнее. Что сейчас происходило в Ленинграде? Там проходил германо-российский форум. На нем был и Путин, и Шредер – наш президент  и канцлер Германии. И там было поставлено очень много вопросов по коммуникации между Россией и Германией не через официальные структуры типа МИДа, а напрямую. Это называется "гражданское общество" – политики с политиками, ученые с учеными, бизнесмены с бизнесменами, представители  культуры с представителями  культуры. На этом форуме было принято очень много решений. Например, в области науки было решено создать наш филиал в Европе – российский университет в Германии. Там сейчас так много наших соотечественников, что впору строить там наш университет. И, наоборот, здесь построить немецкий университет, создать его на базе Санкт-Петербургского университета, чтобы могло вестись преподавание на немецком языке. Это один из маленьких примеров. В области же политики и бизнеса там были приняты свои решения. Я думаю, что вы сможете наблюдать за ходом реализации идей этого форума, в рамках которого мы могли бы реализовать целый ряд проектов, во всяком случае, тех проектов, которые связаны с Германией как ключевой страной Европы. Благодаря этому форуму мы смогли сейчас охватить дальнее Зарубежье, и там действительно сейчас заработали реальные программы.

Маховская О.И.: Спасибо большое за яркое выступление. Сегодня будут доклады по новым информационным технологиям и их применению в решении проблем адаптации детей, по детским проектам. Создание телемостов – это более, чем реально, это практика пятнадцатилетней давности.

А сейчас хочется посмотреть, какова ситуация в разных регионах, и по России, и за рубежом. В Институте психологии недавно завершен – мы вышли на публикацию – огромный международный проект. И мне хотелось бы предоставить им слово, потому что у них самые «горячие» сведения в научном смысле.

Рязанова Т.Б. (кандидат психологических наук, старший научный сотрудник Института психологии РАН): Извините, я буду сейчас говорить о том, что мы получили, изучая не детей эмигрантов или мигрантов, а оседло живущих детей. Но то, что мы увидели в этом исследовании, тоже вселяет определенную тревогу и может дополнить то, что надо делать по отношению к детям мигрантов. То есть, мне кажется, что и дети, живущие не в таких стрессовых условиях, как беженцы, мигранты и эмигранты, тем менее тоже нуждаются в программах психологической помощи.
          Подпроект, о котором я хотела бы рассказать, посвящен формированию национальной этнолингвистической и религиозной идентичности у детей и подростков из нескольких стран СНГ. Это: Украина, Азербайджан, Грузия и Россия. Проект координируется английским Суррейским университом в рамках фонда ИНТАС.

Исследование совсем недавно закончено, результаты его еще не опубликованы, они в стадии подготовки к публикации. Объем данных огромен, я не смогу их все представить, и я бы хотела остановиться только на том, что, мне кажется, резонирует с темами, которые сейчас подняты на этом круглом столе. Для этого я несколько даже перестроила по ходу свой план выступления.

Цель нашего проекта – построение психологической модели формирования в детском и подростковом возрасте этнонациональной и религиозной идентичности, этих очень тонких и сложных компонент индивидуального самосознания человека. Не вдаваясь в теоретические рассуждения о моделях, я хотела бы подчеркнуть, что наша работа может помочь и пониманию того, что же такое позитивная национальная идентичность, а также того, как это реализуется здесь и сейчас в нашей стране, в наших условиях, каково соотношение собственной национальной идентичности и восприятия других национальных групп и эмоций по отношению к ним. Мне кажется, позитивной национальной идентичности без позитивизации этих отношений быть не может.
        Сначала я хотела бы остановиться на данных, полученных нашей российской группой, а потом очень кратко сравнить данные по российским детям и данные, собранные другими исследовательскими командами нашего проекта по детям, живущим в республиках СНГ. Наши коллеги по проекту из Украины, Азербайджана, Грузии любезно разрешили мне использовать при сравнении их данные.

Первое, на чем бы хотелось остановиться, - сравнение того, как идет формирование этно-национальной идентичности в условиях российской столицы и в условиях провинциального города. Провинциальным городом в нашем исследовании был город Смоленск.

Существуют некоторые теоретические представления о том, какова возрастная динамика формирования этно-национальной идентичности, скажем, в ее когнитивном аспекте. Оказывается, есть специфика формирования когнитивных компонент национальной идентичности в зависимости от того, где живет данный ребенок, где он возрастает. В нашем исследовании были дети от 6 до 15 лет - четыре
возрастных среза - 6, 9, 12 и 15 лет. Оказалось, что дети провинциального города, смоляне, раньше формируют иерархию этно-национальных категорий, которыми они себя описывают, чем дети-москвичи. Смоляне строят компактную группу категорий, которая включает самоописания «я - русский», «я - гражданин России», очень близко к этим самокатегоризациям стоят религиозные самоописания: «я – верующий» или «я – христианин». В московской выборке иерархия самокатегоризаций более раздробленная, потому что в числе главных терминов самоописания детей того же возраста давались какие-то персональные данные: «я - мальчик (девочка)», «я – москвич», мне столько-то лет и так далее. В этом плане мы нашли ощутимые возрастные различия - возрастная разница между аналогичными структурами категорий самоописания у москвичей и смолян – в среднем около 3 лет.

Кроме того, применялось задание, идущее еще от исследований Пиаже, чтобы определить, как ребенок себя мыслит в рамках территории, на которой он живет. Ведь знание своей территории - это одна из существенных когнитивных компонент национальной идентичности. Оказалось, что дети-смоляне раньше начинают себя представлять уже в рамках всего государства, в рамках России, а подростки-москвичи несколько дольше мыслят себя в рамках именно своего города - Москвы.

Это очень важный момент: формирование национальной идентичности не стандартизовано, оно очень сильно зависит от различных социокультурных контекстов, в которых развивается данный ребенок. Нам еще предстоит осмыслять те различия, которые мы нашли между москвичами и смолянами, в формировании этих компонент национального самосознания, а также некоторых других найденных различий.

Сейчас я бы хотела перейти к некоторым самым общим межкультурным сравнениям, которые нам удалось сделать на том этапе исследования, на котором мы сейчас находимся. Как идет формирование компонент национальной идентичности, в частности, опять же самокатегоризации себя как типичного представителя данной этнонациональной группы? («я - настоящий русский» или «я - настоящий грузин», типичный, или «я только отчасти являюсь представителем данной группы», или «я совсем не являюсь этим представителем», или “я затрудняюсь себя оценить”). Мы здесь можем уловить некоторую проблематичность самокатегоризации себя как типичного представителя данной национальности у некоторых национальных групп наших участников проекта из СНГ. У украинских детей наблюдается трудность в самокатегоризации, которая, по-видимому, отражает близость наших культур - украинской и российской, то, как идет процесс трудного самоопределения при такой близости культур и языков. Это исследование было проведено украинской исследовательской командой проекта под руководством Валентины Николаевны Павленко в Харькове. Дети зачастую ориентируются просто на язык. То есть, если они обучаются в школе, где преподавание ведется на русском языке, то они категоризируют себя как не совсем типичных украинцев. Кроме того, есть другие дополнительные данные о том, что у этих детей действительно присутствует проблематичность и напряженность самоотношения.

Говоря об эмоциональном отношении детей к другим национальным группам (нравятся тебе или не нравятся русские, украинцы, грузины, азербайджанцы), следует отметить асимметричность некоторых из этих отношений. Например, по полученным данным, дети-украинцы позитивнее относятся к русским, чем русские дети к украинцам как национальной группе. Вот эти моменты, мне кажется, тоже должны быть осмыслены и учтены, может быть, и на политическом уровне. Психологически это очень опасная ситуация.
Наверное, я могу на этом остановиться. Спасибо за внимание.

Маховская О.И.: По продолжению доклада Маргарита Иосифовна Воловикова.

Воловикова М.И. (кандидат психологических наук, старший научный сотрудник Института психологии РАН).: В только что упомянутом исследовании проводился и качественный  анализ: сравнивали последовательность ответов каждого ребенка, с учетом содержания высказываний. Обнаружен ряд случаев, когда при родителях, которых ребенок характеризует как неверующих в Бога, о себе ребенок говорит: «Я верю в Бога». Встречаются высказывания: “в Бога верит бабушка” или “ходил в церковь с бабушкой”. В специфичных для России условиях (70 лет гонений на религию) сохранение веры обеспечивалось через поколение (бабушки тайком водили внуков в церковь). Встречались и такие утверждения: никто, включая родителей и самого ребенка,  в Бога не верит, но в церковь ходят «по праздникам». По нашим наблюдениям, это общая форма сохранения неосознанной религиозности среди русских. Шестилетние дети понимают само слово «вера» как «доверие»: «Я верю маме и Богу». Многие дети идентифицируют себя с православием, называемым ими «русской верой».

«Необыкновенные эти дни – страстные, Христовы дни. Мне теперь ничего не страшно: прохожу темными сенями – и ничего, потому что везде Христос».

Это воспоминания из далекого детства вынужденного беженца из России писателя Ивана Шмелева. Взяты они из книги «Лето Господне», посвященной праздникам в той, прежней стране.

1917 год поделил жизнь людей в России на время до и после революции. Происшедший переворот по-разному, но коснулся каждого социального слоя, каждой конкретной личности. Все, что случилось потом в течение нескольких лет, замечательный отечественный психолог Сергей Леонидович Рубинштейн назвал «ломкой сложившегося быта, уклада жизни», связав с этим процессом объективные трудности людей, и прежде всего, подрастающего поколения, в новом обществе. Какая психологическая реальность лежит за словами «уклад жизни»? Это ритмы жизненного цикла.

Конечно, общество к началу XX века уже не было однородным, но самые крупные вехи общегосударственного ритма существовали. И связаны они были с праздниками. До революции в России насчитывалось 30 государственных праздников. Подавляющее большинство их были христианскими. Это естественно: Россия была православной державой.

О важной роли праздников в формировании личности косвенно свидетельствует «внимание» советской власти к этой стороне народной жизни. Участие в праздниках (Пасхи, Рождества и других) запрещалось подчас под угрозой наказания.

География собранных в нашем исследовании данных охватывает

не одну только Россию, а в самой России ‑ не только русских. «Револю

ционная ломка» жизненных устоев внесла свои коррективы в судьбу и

бурят, и калмыков, и других народов.

Главные методы, которые мы применяли в исследовании психо

логии праздника, - это изучение социальных представлений, биографиче

ский метод и метод исторической реконструкции  ‑ анализ дневников и автобиографических художественных произведений.

Первое, с чего начинался настоящий Праздник ‑ это время подготовки к нему, время ограничений именно в тех проявлениях, которыми особенно ярко процветет будущий Праздник. Речь идет о другом жизненном ритме: будущий красный звон предваряется тишиной, яркие наряды и облачения ‑ скромными («постными») одеждами: «Дети с малых лет приучались понимать, что не все, что хочется, дозволено. Воспитывалось понятие о превосходстве духовного начала в человеке над телесным. Считалось, что человек тем и отличается от животного, что «сила духа в нем позволяет одолеть хотение». В праздничном годовом ритме особое место занимали Святки, Масленица, Пасха, Троица, другие двунадесятые праздники. Эмоциональное богатство народной праздничной культуры приводило к полноценному опыту переживания радости, а время подготовки ‑ к опытному познанию того, что перед радостью нужно преодолеть страдание. Либо наоборот ‑ что вслед за страданием неминуемо следует радость. Этому учил годовой цикл праздников.

Что же является настоящим праздником в представлениях современников? Для выяснения этого нами было проведено эмпирическое исследование. Была составлена анкета открытого типа, содержащая задания на ассоциации («закончите предложение: для меня праздник это...») и на актуализацию памяти о конкретном праздничном событии («постарайтесь описать праздник, который Вам особенно запомнился» и «чем именно он Вам запомнился?»). Спрашивали также, сколько было лет опрашиваемым во время описываемого события. В исследовании приняло участие более 300 человек – не только русских, но и лица других национальностей, живущих в России. Кроме взрослых в нем приняло участие также три группы старшеклассников – их Москвы, Элисты и с Дона.

Представления о празднике оказались связаны с темами: веселье,  радость общение, отдых, застолье. Вспоминают чувства единства с другими, принятия друг друга, любви и теплых отношений. Теплые воспоминания многих связаны с советскими праздниками ‑ детство наших респондентов проходило в советское время. В целом вне зависимости от пола, возраста и национальности на первое место по частоте упоминания вышли Новый год и День рождения.

В современном своем состоянии именно гражданский Новый год стал, в представлениях наших соотечественников, основным прототипом праздника. Новый год сочетает в себе личное начало (семейный праздник) и общественное единство (все одновременно его встречают) устоявшимся ритуалом. У Нового года сохранен сакральный, символический смысл начала нового этапа жизни и он сопровождается определенными действиями, имеющими сказочный смысл. По рассказам наших респондентов, в детстве они долгое время были уверены, что Дед Мороз и Снегурочка ‑ настоящие, что подарки под елкой появляются волшебным образом. Сам праздник оказывается как бы собранным из нескольких праздников: Рождества, Нового года ‑ всего времени прежних Святок.

Праздники, которым в прежней России было посвящено около трети годового времени, почти ушли из праздничной культуры наших современников. Однако происходит и возобновление национальных русских  праздников. Из-за специфичности условий, когда отдельные праздники “назначались” или “запрещались”, возвращение к национальным праздникам происходит и в зрелые годы. Личностный ответ на новое впечатление может свидетельствовать об интуитивном чувстве национальных корней: “Мне запомнился праздник Масленица. Что произвело впечатление, самое главное - это то настроение, та глубина любви к жизни, которые мы увидели у бабулек и дедулек, потрясают. Мы с большим удовольствием слушали песни в их исполнении и даже танцевали русские народные танцы (чего никогда не делали)” (ж, 40 л.). Для актуализации национальной интуиции необходим опыт участия в праздничном действе, передаваемом из рук в руки от живых носителей праздничной культуры. В целом же исследования показали, что происходит обеднение праздничного слоя жизни.

Аналогичное исследование было проведено на подростках разных национальностей, живущих в России (старшеклассники из Москвы, из Элисты – калмыки - и старшеклассники из донской станицы) показало, что то богатство оттенков праздничных смыслов, которое было прежде, знание и любовь к национальным праздникам (у каждого народа ‑ своих), да и само чувство радости, связанное с праздником, постепенно уходят из подростковой среды, хотя сама потребность в празднике остается. Из упомянутых групп старшеклассников лучше дела обстоят у юных казаков, еще не разучившихся петь, плясать и удивляться (воспонимания о «Шолоховской весне»). У юных москвичей и у калмыков образ «настоящего праздника» почти не отличается ‑ он стал как бы интернационален, причем начал включать элементы западной культуры. Так в молодежной среде получает распространение «день святого Валентина». Этот «праздник влюбленных», как называют его, упоминается как москвичами, так и жителями Элисты.

Анализ исторической динамики праздников каждого народа, позволяет увидеть, что праздничная культура живет своей самостоятельной жизнью, что праздники долго сохраняясь в памяти и на уровне представлений о празднике. Для возвращения прежних праздников нужно участие детей. Так и получилось, что у юных калмыков прототипом праздника становится «день влюбленных», пришедший, видимо, из реставрации языческих празднеств древнего Рима, а не национальный праздник.

В праздничной культуре лежит ключ к пониманию многих особенностей становления, душевного и духовного развития как народа, так и каждой конкретной личности. В ней нет назидания, нравоучения, а есть свободная передача через пример и подражание умению радоваться и способности видеть сокровенный смысл в событиях природной и общественной жизни и включаться в ритмы мировых процессов через включенность в ритмы национального праздника.

«В церкви выносят Плащаницу. Мне грустно: Спаситель умер. Но уже бьется радость: воскреснет, завтра! Золотой гроб, святой. Смерть – это только так: все воскреснут <…>

Стоит Плащаница, в церкви, одна, горят лампады. Он теперь сошел в ад и всех выводит из огненной геенны…»

Это сказано Иваном Шмелевым о сегодняшнем дне – Таким будущий писатель и будущий вынужденный беженец из России в 6-летнем возрасте почувствовал и таким сохранил в памяти символический смысл Страстной Пятницы, в которой мы сейчас пребываем.

Спасибо за внимание.

Маховская О.И. Спасибо большое, Маргарита Иосифовна за напоминание о том, в какой день проходит наш круглый стол – в Страстную Пятницу.

Коллеги, мы по регламенту должны сейчас немножко отдохнуть.

 

ПЕРЕРЫВ

        Маховская О.И.: Сейчас мы продолжим наше обсуждение. Следуя принципу региональности, хотелось бы услышать, что происходит на Украине. Я прошу дать краткую экспертную оценку ситуации развития детей (россиян) на Украине – Елену Феликсовну Иванову.

Иванова Е.Ф (зав. кафедрой общей психологии Харьковского национального университета, Украина):. Я хочу поблагодарить организаторов круглого стола за то, что я могу здесь присутствовать и обсуждать эти проблемы вместе со всеми.

Какие процессы происходят сейчас с точки зрения формирования этнической идентичности на Украине? Я  хочу опереться на данные, которые приводила Рязанова Т.Б., рассказывая,  как происходит формирование этнической идентичности в разных государствах СНГ. Украина представляет собой неоднородное государство. Социологи выделяют 4 региона с различной историей и языковой ситуацией. Это - центр Украины, ее юг, запад и восток.

Если говорить об исторической ситуации, то западный регион Украины – это тот регион, который был в составе Советского Союза, начиная только с 1939 года. Украинская этническая идентичность формировалась к тому времени в противопоставлении к польской идентичности. Национальным и родным языком здесь всегда был украинский язык. Совершенно иная ситуация в трех остальных украинских регионах. В центре живут как этнические украинцы, так и русские. Русский и украинский языки в равной мере являются национальными. На юге и востоке Украины для основной массы населения родным языком является русский язык. Украинский язык сейчас - государственный язык на Украине, вторым языком является русский.

Сейчас сложилась любопытная ситуация. На Украине достаточно много украинцев, которые говорят о том, что они украинцы и у них раньше в паспорте было написано: «национальность-украинец» ( сейчас в паспортах национальность не указывается), но родным языком для них был и остается русский .

Таким образом, этно-лингвистическая идентичность в этих четырех регионах складывается по-разному. В моем исследовании, которое я проводила в трех регионах Украины (центр, запад и восток), изучались представления  детей и взрослых о правах человека. Я обнаружила, что и взрослые, и дети на вопрос, нарушались ли ваши права, отвечали: «Да». При этом подразумевалось именно использование языка. Но на востоке говорили: нарушаются, потому что достаточно много украинского языка и недостаточно много языка русского. На западе говорят: недостаточно много украинского языка.

Это та проблема и тот нерешенный вопрос, который существует на Украине и бессмысленно его обходить молчанием.

Каким образом вести языковую политику, чтобы она не разъединяла народ, а объединяла его. Это большая проблема, и не только психологическая, но и государственная.

Мне представляется, что психологи могут внести свой вклад в формирование у детей толерантности к людям разных национальностей, и толерантности к разным языкам в быту.

Второй момент. Одним из элементов того контекста, в котором формируется идентичность детей в любой стране – это ситуация в школе, в частности, учебники, которыми пользуются наши дети.

В одном из проектов мы занимались с коллегами анализом учебников по истории, которыми сейчас пользуются и в России, и на Украине. История, которую преподают нашим детям – это совсем иная история по сравнению с тем, что изучали все находящиеся в этом зале.

Вообще, изучение истории и литературы – это один из очень мощных источников формирования языковой и национальной идентичности. Очень сильно изменились нормативы учебников истории и в России, и на Украине. В России учебников истории много, они разные и направлены на формирование полиэтнической национальной идентичности. Что касается Украины, то здесь сложилась любопытная ситуация.

Реально школы могут использовать разные учебники, это выбор самой школы, директора, коллектива учителей. Но они настолько разные, иногда просто диаметрально противоположные. Остались учебники, которые написаны в советском духе, есть постсоветские. К сожалению, в этих учебниках можно встретить знак равенства между “советским” и “русским”. Учебник превращается в один из тех источников, которые могут формировать негативное отношение к русским. Такое отношение легко впитывается и подпитывается в западных регионах Украины. Если в восточных регионах это не воспринимается детьми как антирусское, то в западных регионах это воспринимается именно так.

Еще об одном моменте, имеющим отношение к формированию идентичности и русскоязычных детей, и русских, живущих на территории Украины. Сейчас количество часов на изучение русской  литературы  и русского языка резко уменьшилось, причем не только в украиноязычных школах, но и в русскоязычных школах. Предмет «Русская литература» вошел в раздел «Зарубежная литература». Мне представляется, что такое формирование учебных программ и планов тоже определенным образом влияет на формирование идентичности и на отношение к русским, к русскому языку, к русским как национальности, которая может сложиться на Украине.

На этом я хотела остановиться и развернуться к просьбе о каких-то практических рекомендациях. Было бы полезно не только для Украины, но и для других государств, ввести своего рода психологическую экспертизу тех учебников, которые рекомендуются Министерством просвещения разных стран. Мы должны представлять себе, какой образ Другого формируют эти учебники у наших детей.

Еще одна проблема  на Украине связана с крымскими татарами, в частности, с тем образом крымских татар, который тоже может формироваться в результате чтения наших учебников. Здесь наметилась опасная тенденция. Дети, особенно начальных классов, сталкиваются в разных учебниках истории и литературы, с прямо противоположными образами Другого. Ребенок оказывается в ситуации, когда он не понимает, на что же ему ориентироваться. И ведущим ориентиром, который определит потом его поведение в будущем, могут послужить случайные интерпретации, события. Так мы теряем наших детей.

Подчеркиваю, я не за единообразие, мы это уже проходили. Я за психологическую экспертизу учебников.

Бодагов В.А.(комитет по миграционной и национальной политике г.Москвы): Скажите пожалуйста, а как же сейчас будет осуществляться экспертиза? Все учебники формируются Минобразованием Украины. Здесь нужно взаимодействовать с этим министерством. Хотелось бы узнать ваши предложения: можно ли выходить на правительство Украины хотя бы для того, чтобы взаимодействовать с министерством по этому вопросу? Как вы оцениваете такой ход?

Иванова Е.Ф.:  Я смотрю на это положительно. Но механизм, как реально можно осуществить экспертизу, мне неведом.

Маховская О.И.: Елена Феликсовна поставила очень глубокий вопрос об экспертной оценке информационной и предметной среды, которую мы создаем вокруг своих детей, с точки зрения образа мира, образа Другого, который формируется массово и специально – например, через учебники.

Этнографическая экспертиза, предполагающая глубокий качественный анализ ситуации развития детей в российских диаспорах, нужна при планировании педагогических и психологических мероприятий, при их проведении, в ситуациях очевидных и значимых изменений.  Основные методы психолога-эксперта, психолога-полевика  - глубокие интервью с реальными участниками событий, фокус-группы, анализ документов, работа с ключевыми информантами. Глубокая качественная экспертиза хотя и новое направление, но довольно уже разработанное за рубежом. Я называю это направление «оперативной этнографией», имея в виду, что современный этнограф, психолог должен работать быстро, в изменяющихся условиях, уметь комбинировать самые разные методы и концептуальные подходы. В отличие от классического этнографа, он должен не столько описывать, но и изменять ситуацию в лучшую сторону.

    .   Но сейчас мы говорим о разных регионах ближнего и дальнего Зарубежья, в которых находятся  русско-говорящие граждане из бывшего Советского Союза и их дети.

Мне довелось проводить этнографическую экспертизу во Франции. В Париже сегодня проживает четыре с половиной тысячи наших бывших граждан, примерно полторы-две тысячи детей. Это эмигранты последней четвертой волны. Но я бы добавила сюда и семьи дипломатов, работников международных фирм, аэрофолота и других, кто просто подолгу находится за границей, не принимая, или просто откладывая решение эмигрировать. Так или иначе, но если семья находится за рубежом более трех лет, она проходит основные, самые болезненные этапы включения в культуру другой страны.  

Вообще, этот круглый стол и наша программа начиналась с французского исследования. Франция была выбрана потому, что наша эмиграция в ней имеет давнюю историю и служит в этом смысле удачной моделью для изучения российской диаспоры за рубежом. Я позволю себе смелость заявить, что началась пятая для России - «профессиональная»- волна эмиграции, когда люди просто переезжают с места на место в поисках работы. Поменять страну и культурный ареал не является основным мотивом таких перемещений. Основной мотив – самореализация детей. Во Франции давно сформированы такие институты социализации как религиозно-патриотические клубы,  русские продолжают вести коллективную жизнь вокруг православных приходов. С точки зрения французов русские во Франции – это высокообразованные люди, с чувством достоинства, религиозные и сдержанные. Русские никогда не заявляют о своих психологических проблемах во вне, не предъявляют претензии, не хулиганят на улицах. Во Франции дискутируется и обсуждается много проблем алжирской, китайской, польской эмиграций, но вам не удастся найти печатного источника о проблемах русских на французском языке. Более того, считается, что русские дети в школах являются одаренными детьми, они показывают удивительные результаты по всем предметам. Только анализ русских мемуаров указывает на то, что и для русских переход из одной культуры в другую связан с колоссальным душевным напряжением, которое проявляется отсрочено  - в районе 30 лет.

Работая в диаспоре,  психолог должен вписаться в существующую систему институтов социализации детей. Неожиданным было обнаружить, что эпицентром воспитания наших детей, родители которых не сочли возможным разорвать связь с родиной, является школа при посольстве.

Что касается православных четверговых школ, которые принесла в эмиграцию первая волна, они до сих пор работают, но с каждым годом детей там становиться меньше. Они перетекают в школу при посольстве. В четверговые школы приводят детей родители с низким достатком и с низкой социальной адаптивностью. Они пытаются поступать традиционно, по советской привычке перекладывают ответственность за воспитание своих детей на школу, церковь, немногочисленные клубы.

Вообще, практика советского воспитания очень сильно сказывается в целом на том, насколько успешно проходит социализация наших детей за рубежом. Это особая  система ценностей, выработанная в условиях советской, коллективисткой культуры, но она не обеспечивает социализацию в западном индивидуалистком обществе с его рациональным и “картезианским мышлением” и воспитанием. Например, “золотым правилом” считается скрывать от детей правду, не обсуждать с ним дела взрослых, и дети вступают во взрослую жизнь, не умея описывать и оценивать реальные жизненные события. (Мы очень мало говорим с детьми, а также между собой о наших детях. В этом смысле жанр круглого стола был выбран  и в целях поиска, выработки языка, адекватной идеологии  воспитания детей.)

Тут нужно вспомнить и современную модель семьи, в которой основная ответственность за все семейные проблемы лежит на матери. Основными инициаторами эмиграции являются женщины. Особый мотив именно российской эмиграции – спасение сыновей от войны в Чечне. Смешанные браки - особая группа риска. Модель семьи, которая сложилась у нас и модель французской семьи не совпадают, это приводит к многочисленным конфликтам, разводам и осложняет ситуацию воспитания детей. Дети могут выглядеть в таких семьях прекрасно одетыми, чудесно говорят по-французски, но внутренне они абсолютно потеряны. Надежда Михайловна Лебедева упоминала данные, полученные в результате применения проективных тестов. Используя известный метод «рисунок семьи» мы видели, что дети эмигрантов даже членов семьи видят очень бедно, схематично, размещают их в углу страницы, не могут долго рисовать, делают это через силу как тяжелое задание. Работает механизм вытеснения. Чаще всего не удается разговаривать с ребенком о семье, его переживаниях. Если учитывать, что и родители не в состоянии описать объективно ситуацию в семье, становится понятно, насколько важна фигура психолога. Подчеркну еще раз: работать в российской диаспоре нужно с широким окружением, значимым окружением для семьи эмигранта; наши граждане вывозят с собой коллективистские настроения, индивидуальная работа в кабинете здесь малоэффективна. Я придерживаюсь той точки зрения, что психоаналитические техники рассчитаны на западного пациента.

Еще одна особенность работы психолога в эмиграции заключается в том, что духовная жизнь закреплена в сознании эмигранта за православной церковью. Практика же нормального общения между психологом и православным священником не получается. Очевидно, что православный священник выполняет очень важную миссию поддержания позитивной групповой идентичности у прихожан, но он не обладает диагностическими и психотерапевтическими приемами, и он этим вообще не должен заниматься. Это жалко, в других конфессиях такое взаимодействие складывается. Фигура психолога вообще знаменует собой нарастающую в России и российских диаспорах тенденцию к индивидуализации, ко все большему самостоянию личности.

     Если иметь в виду новую миграционную политику, то говоря о консолидации с нашими соотечественниками за рубежом, мы должны понимать: нельзя рассчитывать на то, что эмиграция настроена лояльно по отношению к стране исхода и готова переселиться назад, как только ее позовут. В целом 70 миллионов бывших советских граждан проживает сейчас за рубежом. Интегративно настроенных эмигрантов во Франции,  по моим данным, 15 процентов, не более. А французская диаспора русских очень патриотична по сравнению с немецкой, например.

И все таки их много. Стратегическую задачу я видела бы не в том, чтобы спровоцировать еще одну трагическую волну возвращенцев, а  в том, чтобы «встраиваться» и поддерживать стихийно происходящие, но массивные циркуляционные процессы между Россией и ее диаспорами. Это не только выездные кабинеты русскоговорящих психологов, которых нет, как во Франции,  или не хватает, как в  России, это еще и образовательные программы, летние и зимние школы. Сейчас есть такая возможность, и ясно, что российское образование остается для наших эмигрантов привлекательным. Эмиграция перестала быть уходом «навсегда».

Прошлым летом мы сделали первую летнюю школу для детей эмигрантов под Москвой, об этом скажет  позже Павел Владимирович Карпов.

Сейчас, я сама тороплюсь «вернуться на родину», поговорить о наших внутренних переселенцах и беженцах.

Гриценко В.В (и.о. зав. кафедры психологии Балашовского филиала Саратовского пединститута): Я буду говорить о вынужденных переселенцах и беженцах из Ближнего Зарубежья, поскольку они стали довольно привычным явлением в большинстве регионов РФ. Не стал исключением и Поволжский экономический регион, в частности, Саратовская область.

Поволжский экономический регион за последние пять лет лидирует по общему количеству беженцев и по насыщенности размещения на его территории. Практически каждый пятый вынужденный переселенец попадает  на территорию Поволжья.

В течение только пяти лет эмиграционной службой Саратовской области официально  было зарегистрировано более 52 тысяч беженцев и вынужденных переселенцев. А по данным паспортно-визовой службы области,  фактическое число составило более 200 тысяч человек.  Основными поставщиками переселенцев в Поволжье являются государства Средней Азии и Казахстана. Вынужденный миграционный поток отличается этнической однородностью. Более 80 процентов- русские. Дети и подростки – это составная часть вынужденной миграции. По данным миграционной службы Волгоградской и Саратовской области, примерно 28 процентов всех прибывших составляют дети и подростки до 15 лет. Меня интересовало, что это за люди по культурным, психологическим особенностям, то есть каков их личностный потенциал? Что приобретает Россия в их лице? В 1997-1998 годах, благодаря поддержке фонда Макартуров, я провела исследование на территории Волгоградской и Саратовской областей, в областных центрах в провинциальных, малых городах и селах. В большинстве случаев мое исследование показало, что вынужденные мигранты – это активные, энергичные, трудолюбивые люди. Если наша Россия теряет людей эмигрирующих, то именно за счет вынужденных переселенцев из Центрально-Азиатского региона она приобретает этих людей. Они способны и к самоконтролю, способны взять на себя ответственность, инициативу. Но сила сопротивления этих людей на исходе. Титанические усилия затрачиваются этими людьми в местах выезда на получение российского гражданства, на продажу жилья, на вывоз имущества, на дикие пошлины, которые существуют при растомаживании автомобиля, на получение прописки, на поиск жилья, работы.

Безусловно, они нуждаются в материальной помощи, но в большей части в информационной помощи: где нужны их профессиональный, личностный потенциал. Приходилось сталкиваться с фактом, когда в соседнем селе нет учителей иностранного языка, а рядом такой учитель обрезает ветви плодовых деревьев и так далее. Нет денег на поиск работы, а информационная служба налажена слабо. Естественно, что растет потребность переселенцев в психологической помощи и поддержке, которая заставила меня обратиться лицом к практическим проблемам. И на базе кафедры психологии Балашовского филиала Саратовского университета на общественных началах существует психологическая служба, которая стала своеобразным центром научно-исследовательской работы и оказания помощи.

С чем мы сталкиваемся на местах? Первая проблема – организационная. Много усилий уходит на решение организационных вопросов, связанных с арендой помещения, с оформлением статуса центра. Нам удалось центр оформить как-то под эгидой «НАН» («Нет алкоголизму и наркотикам»), организации по профилактике наркомании. Провинция действительно задыхается от этого. Чувство бесперспективности, безысходности, массовая безработица и житейская неустроенность приводит людей в наркосреду. Организационные вопросы встали для нас на первое место.

С другой стороны, я бы обозначила группу проблем, связанных с координацией усилий. Если говорить о детях,  здесь необходима координация усилий по работе с детьми вынужденных мигрантов, переселенцев, популяризация психологической службы в школе. Необходимо выступление на родительских собраниях, объединение миграционной службы и местных структур. С чем сталкиваемся? Власть боится браться серьезно за проблему наркомании. Объединяются женщины, которые уже потеряли своих детей. У нас возникло ощущение, что это выгодно местным властям и эти проблемы не решаются.

          Еще группа проблем связана с тем, что люди, пережившие травматический опыт, представляют собой особую группу. Они ощущают непонятость со стороны других людей. У переживших травму нет слов, чтобы описать свой опыт, они испытывают беспомощность в попытках сообщить о своих переживаниях. Естественно, что трудности вербализовать свои ощущения и переживания наблюдаются в большей степени у детей и подростков.

Но еще одна характерная особенность сильно травмированной личности – это нарушение чувства времени. Травматические переживания являются как бы водоразделом, который делит жизнь на два разрозненных фрагмента: жизнь до и после переезда. И время до переезда видится в дистанциированном и идеализированном свете, а состояние этой дезориентированности после переезда, ощущается каким-то нереальным кошмаром. Это состояние взрослых сказывается и на детях. Разрыв временной перспективы – то, с чем мы сейчас интенсивно работаем. Проводится ряд тренингов по культурной адаптации, которые предусматривают знакомство детей с местными традициями, обычаями, обучение их социальным правилам, атрибуциям принимающей культуры,  где культурная адаптация осуществляется по средствам становления психологической преемственности между культурами через переживания времени, как связующего звена между прошлым и будущим, Родиной и Россией. Осознание подростками того факта, что прошлое живет в настоящем и постоянно проявляет себя в нем, осмысление опыта миграции не только как потери и лишения, но и как приобретения, интеграция позитивного и негативного опыта, связанного с жизнью в России, все это укрепляет этническую социальную идентичность подростков, снижает тревожность их по поводу своего социального функционирования в новом сообществе.

Маховская О.И.:  Спасибо. Давайте теперь коснемся отдельной стороны адаптации, отдельного, но самого основного института социализации детей – семьи. Здесь присутствует глава Московского центра психотерапии Махнач Александр Валентинович, которого я прошу выступить.

Махнач А.В.(кандидат психологических наук, директор Московского центра психотерапии, Институт психологии РАН): Я сразу перейду к делу. У меня три конкретных предложения. Одна из рекомендаций – создание некоего реестра, справочника тех организаций, которые помогают мигрантам. В нем должны быть перечислены организации, которые экономически, юридически, медицински, психологически помогают мигрантам. Наверное, справочник должен выдаваться где-то чуть ли не на границе или в тех миграционных службах, которые оформляют этих людей.

Второе. Здесь много есть психологов, но наверное, не каждый может посоветовать, куда бы мог обратиться мигрант за психологической помощью. Это потому, что у нас не так много специалистов-практиков, которые занимаются этой проблемой. Возникает предложение: создать программу обучения специалистов, которые бы специализировались по этой проблематике. Собрать все усилия в России, в Москве, прежде всего, пригласить зарубежных исследователей и ученых-практиков. У нас есть несколько специалистов, которые могли и хотели бы приехать и поучить. И соответственно, эту программу нужно делать целенаправленно под тему работы с мигрантами.  На эти деньги нужно направить человека учиться, чтобы он вернулся работать там, откуда он приехал.

Третье. Нужно создать некую координирующую организацию в Москве, при которой существовал бы телефон доверия.

Говоря о нашей работе, мы помогаем, чем можем. Наш телефон оказался на базе «09», соответственно, любой человек, позвонивший на «09» отправляется к нам. Мы рады этому. У нас помощь оказывается бесплатно. Из обратившихся к нам с проблемой адаптации к новым условиям были русские мигранты из национальных окраин, или бывших республик Советского Союза.

Маховская О.И:. А какие особые сложности возникают в смешанных семьях?

Махнач А.В.: Действительно, среди тех, кто приезжает в Россию и оказывается в Москве, довольно часто встречаются  смешанные браки. По предположению супругов, здесь им лучше удастся адаптироваться. Небольшой опыт работы с такими семьями показывает, что происходит полная дезориентация в пространстве, часто меняются роли в семье. Дети при этом ближе, быстрее, легче адаптируются к другой ситуации, нежели родители. Та дистанция, которая возникает между детьми и родителями - это та проблема, с которой работают психологи и психотерапевты.

Рахмаил Н.Г. (психолог, Харьковский межрегиональный центр планирования семьи и репродукции человека,):. Я -практический психолог, который работает в государственной медицинской организации.

Мы работаем с азербайджанской диаспорой. Часть людей настроены на постоянное проживание в Украине, часть воспринимают пребывание в Украине как некоторый эпизод своей жизни и в дальнейшем хотят либо вернуться на родину, либо осесть в других регионах бывшего Советского Союза, или перебраться дальше на Запад. Не в традициях нашего народа обращаться за помощью к психологу, тем более, это не характерно для мигрантов и вынужденных переселенцев из кавказких и азиатских государств. Поэтому наш контакт был налажен через женскую общественную организацию, с радостью обнаружившую, что есть такое государственное учреждение, где могут провести  семейное консультирование.

Первая проблема – это нарушение взаимопонимания родителей и детей. Тот стереотип семейных отношений, семейного воспитания, который живет в Азербайджане, не совсем пригоден для условий славянской культуры, с которой азербайджанские дети сталкиваются в Украине. Азербайджанских девочек воспитывают в духе мусульманских традиций, славянских - в духе более либеральных семейных традиций. Вот с этими проблемами впервые обратились к нам в центр.

Следующий пласт проблем –  психологическая диагностика детей, поступающих в наши украинские, русскоязычные и украиноязычные,  школы.  Дети имеют и задержки психического развития, связанные с переездом, и педагогическую запущенность. Для того, чтобы они были успешны в школьном обучении, необходима консультация психолога.

И третий блок проблем – это нарушение взаимоотношений в семье. При переезде в новую среду часто изменяются функциональные нагрузки супругов в семье. Женщина оказывается в большинстве случаев более социально адаптированной. Она скорее находит работу. У нее ниже уровень притязания. Она готова пойти на неквалифицированный труд, лишь бы заработать на кусок хлеба своим детям. Для мужчин, в частности, из азербайджанской диаспоры, характерны уход в депрессию, апатия, отказ от каких-либо поисков работы. И для женщин восточной ментальности очень трудно принять такой «немужской» стереотип поведения, это - не те действия, к которым она привыкла в своей культурной среде. Мы оказываем психологическое консультирование, помогаем что называется, чем можем.

Маховская О.И.: Спасибо. Семейные психотерапевты помогают чем могут – основной тезис. Действительно, на них выпала колоссальная нагрузка. Слава Богу, что эти службы существуют, и компенсируют сколько-нибудь отсутствие психологических служб, рассчитанных на мигрантов.

Гурова Е.В. (член правления Общества семейных консультантов и терапевтов): Тут очень много говорили о детях и я считаю, что очень справедливо, но для того, чтобы появился ребенок, должны встретиться два человека, мужчина и женщина. И получается семья: ребенок, папа и мама. Если родителям есть дело до своего ребенка, то ребенок растет в ласке, добре, тепле, а если родители заняты другими проблемами, вынуждены выживать, то и ребенок как бы предоставлен сам себе, система получается разомкнутой и ребенок растет в большой тревожности. Наркомания, о которой тут много говорили, отчасти из-за этой высокой тревожности, из-за того, что родители вынуждены как бы уйти из семьи, оставить ребенка один на один с этим миром, а ребенок этого еще не может перенести. Если вернуться к проблеме миграции, то ведь семьи мигрантов – это совершенно особые семьи. Они могут иметь все те же симптомы, что и семьи оседлых людей, но у них есть одна особенность: это люди, которые улетели из своего гнезда. Ведь дом – это не только четыре стены, это еще и история, связанная с этими стенами, с людьми, которые вас окружали, это, в конце концов, могилы ваших предков, к которым надо иногда прийти и поклониться. И люди фактически лишены этой возможности. Мне очень понравилось то, что у вас появилась эта летняя школа, когда наши мигранты из-за границы могут вернуться на родину. Хотелось бы того же, чтобы и наши беженцы и вынужденные переселенцы тоже могли вернуться к своим старым стенам, чтобы хотя бы почтить память своих предков. Ведь на самом деле человек не умирает тогда, когда он умирает, он продолжает жить в своих детях, и все мы храним генетическую память. И эту генетическую память надо уважать. Я понимаю, что сейчас, видимо, происходит какая-то странная вещь.

Для меня важно сейчас говорить о семейной системной психологии. Она не рассматривает человека отдельно, она говорит, что все мы взаимосвязаны.

           И решая проблему на одном уровне, мы ее, я считаю, решаем и на другом. На самом деле мы открыты все для сотрудничества, у нас есть и службы помощи, в том числе и бесплатной, поэтому обращайтесь к нам, мы с удовольствием примем участие в любых исследовательских программах, в любых программах помощи, у нас есть богатый потенциал, потому что мы объединяем большое количество людей, профессионально работающих. Телефон: 951-49-28. Возглавляет Общество Анна Яковлевна Варга.

Маховская О.И.: Сейчас немного позитива, потому что действительно проблемное поле широкое. С моей точки зрения, психолог - это не только психотерапевт, который сидит в кабинете и ведет прием. Психолог – это и разработчик программ, методик, это и хороший коммуникатор. Это и эксперт. И одна из ипостасей нашей работы связана с новыми информационные технологиями. Поскольку мигранты рассредоточены по всему миру, для них часто единственным способом пообщаться с соотечественниками является Интернет. Нелли Сергеевна Хрусталева указала на то, какую помощь могут оказать телеконференции в формировании образа эмигранта и перспектив эмиграции. Я хотела бы, чтобы эту тему продолжила Александра Владимировна Беляева, человек, который фактически привел новые информационные технологии в Россию 15 лет назад.

Беляева А.В. (ведущий научный сотрудник Института психологии РАН, Центр телекоммуникаций): Настолько интересные и такие животрепещущие, задевающие за сердце, вопросы тут обсуждаются, что мне даже не хотелось бы здесь говорить прямо об информационных технологиях, а именно о сущности этих проблем. Я бы хотела дать общую рекомендацию.. При планировании разных социальных программ, федеральных программ, связанных с проблемами, обсуждаемыми здесь, всегда отдельной строкой, независимо от глубины понимания деталей, надо ставить вопрос об использовании современных информационных технологий и целенаправленной организации информационного пространства для решения этих проблем. Я имею отношение к той части работы в Госдуме, которая связана с подходом к законотворчеству в плане развития информационных технологий, Интернета. Важен еще один тезис: «социальные и гуманитарные составляющие для их развития».

В 1997 году я оказалась на семинаре, проводимом фондом Сороса в Риге. Этот семинар был посвящен проблеме русскоязычного обучения, учебников и вообще состояния русского языка в школах Балтии. Было очевидно, что участники семинара рассматривали детей и их будущее так, как подсказывал их старый опыт: когда-то любимые учебники и то будущее, которое было важным для них, но теперь уже потеряно. Они не учитывали, что сейчас уровень развития этих самых информационных технологий, ставит ребенка фактически совсем в другую ситуацию, по сравнению с той, в которой работают учителя русского языка, сами не включенные в эту информационную среду.

Теперь по сути темы. Работа по внедрению информационных технологий для гуманитарных и научно-практических психологических исследований была начата у нас в стране в 1985 году именно с программы для младших школьников под условным названием «Пятое измерение». Использовалась методология Лурии, Выготского и Майкла Коула из Калифорнийского университета - как продолжателя этой методологии. Телекоммуникационная задача была в том, чтобы создать пространство, в котором бы общались  ребенок и взрослый. Баян Узыханова даст более подробно описание этой программы. Но смысл вот этого моего посыла состоит в следующем – технологически все есть, методологически все есть, есть достаточное количество специалистов. И вот не хватает в общем-то воли, может быть даже политической воли, какой-то смелости. Это я наблюдаю, работая со многими фондами и с программами НАТО по проведению информационных каналов для Северного Кавказа, для образования и науки, и с программами поддержки дистантного образования, и с программами технологической поддержки школ и так далее - огромное количество денег тратится, и вроде бы специалисты тоже есть, а доведение до живого рутинного использования в острых социальных ситуациях не происходит.

Мы готовы быть и экспертизой, и практическими чернорабочими в этой работе. Очень важно переучивание учителей. Дети становятся более продвинутыми, чем их учителя и родители, и те организации и структуры, которые заботятся о будущем этих детей. Вот на эту тему мы будем в сентябре делать совместно с Думой тоже небольшой форум.

Коман Э.И. (Комитет по общественным и межрегиональным связям Правительства Москвы): Я хотел бы обратить внимание коллег на то, что в Москве, и об этом наверняка мало кто знает, в течение 11 лет в системе московского Комитета образования действует абсолютно уникальная ( причем не только с нашей точки зрения, а с точки зрения экспертов Совета Европы, экспертов ЮНЕСКО, не говоря уже о России) государственная система учреждений с этнокультурным компонентом образования. Она включает дошкольные учреждения, детские сады, общеобразовательные школы, учебно-воспитательных комплексы. Появившаяся и очень развившаяся именно в Москве, и чрезвычайно,  на мой взгляд, перспективная система культурно-образовательных центров. В целом более 60 самых разных учреждений. Почти каждое из этих учреждений - авторское, государство их не унифицировало. Вот говорили, например, об Азербайджане, а ведь есть азербайджанская школа, где решается много проблем на уровне мегаполиса Москвы. Я бы просто рекомендовал  коллегам, ученым и практикам,  поинтересоваться подробно тем, что наработано в этой системе, и, может быть, с этой системой посотрудничать. Мне кажется, что это было бы взаимно полезно и для наших учреждений, и для коллег из других регионов, и для ученых - психологов.

Маховская О.И.:Спасибо большое за важный ориентир. Сейчас я хотела бы продолжить тему конкретной методики. Действительно, есть многолетний российский опыт использования методики на базе новых информационных технологий под магическим названием «Пятое Изменение». Поскольку дети и взрослые не сразу получили возможность выезжать, вначале они стали общаться через сеть. Эта методика поддерживает социализацию детей в международном информационном пространстве.

Узыханова Б.Н. (кандидат психологических наук, научный сотрудник Института психологии РАН, Центр телекоммуникаций): На данном этапе стоит задача не только адекватно включить новые технологии в процесс школьного и внешкольного обучения, создавая тем самым новые
возможности гармоничного познавательного, социального и личностного развития детей. Одной из актуальнейших задач, решаемых психологами в этой области, является исследование, каким образом новые технологии могут влиять на развитие ребенка, каковы оптимальные условия их
использования для построения
учебно-воспитательного процесса и, наконец, каковы психологические
последствия информатизации.
Нашей конкретной задачей было исследование включения ребенка в такую
необычную телекоммуникационную среду как "Пятое Измерение". Чем же она необычна? Принципы построения Пятого Измерения были разработаны профессором Калифорнийского университета Майклом Коулом, основываясь на идеях нашей психологической школы, то есть, в терминах культурно-исторического деятельностного подхода к развитию ребенка.
Что же представляет собой «Пятое Измерение»? Это сложный развивающий
комплекс, который сводит воедино все ведущие виды деятельности детства:
общение со старшими, учебная деятельность, разные виды общения со
сверстниками и игровая деятельность. Ни
одна деятельность не ставится во главу. Они сменяются, они чередуются друг с другом: игровая деятельность, связанная с атрибутикой и правилами этого
условного мира; особая форма телекоммуникации с Волшебником – центральной фигурой «Пятого Измерения»; монокультурное и межкультурное
телекоммуникационное общение со сверстниками; эмоциональное общение со
взрослыми в рамках разных видов деятельности. Центральной фигурой «Пятого измерения» является такая метафорическая
фигура как электронный Волшебник. В роли Волшебника
выступают взрослые, которые являются для ребенка проводником как в
глобальное Интернет-пространство, так и в общение с конкретным
ребенком. Включение детей в такую качественно новую форму "смешанной
деятельности" осуществляется в рамках внеурочной,
послешкольной активности детей, свободной от ограничений школьного типа.
Адаптация в Интернет-пространстве происходит очень мягко, ребенок чувствует себя в этом пространстве очень комфортно. То есть, он эту ситуацию видит для себя не как ситуацию школьного типа, где есть ограничения, контроль,  оценка. Учеными  все было методично продумано. Учитывая, что одной из
современных проблем детства является «игровая наркомания», мы старались грамотно подойти к этому вопросу. Нами тщательно были подобраны
компьютерные игры. Мы
анализировали содержание этих игр и старались, чтобы они были
направлены на познавательное развитие ребенка.
Сценарий «Пятого Измерения» очень богат и многогранен.
Ребенку дается возможность реализовать себя и как субъекта
учебно-познавательной деятельности, и как участника разных
контекстов общения. Он вступает в телекоммуникационное монокультурное и
межкультурное общение со сверстниками, в общение с Электронным Волшебником, в эмоциональное общение со взрослыми.
Здесь очень много говорилось о том, что этнокультурная идентификация проходит  на уровне знания, то есть школьник читает в книгах, учебниках о том, что он
представитель определенной этнокультурной общности. То здесь в культуре «Пятого Измерения» происходит реальное формирование этнокультурной идентичности ребенка. К нему обращаются как к представителю другой культуры. Московский школьник садится и пишет электронное письмо в другую точку мира американскому школьнику, и этот мальчик обращается к нему  и называет его «парнем из России».
Читая это письмо, московский школьник ощущает себя парнем из
России. Потенциал «Пятого Измерения» очень богат. И на наш взгляд, его можно использовать и при решении некоторых вопросов психологической адаптации, социализации детей российский мигрантов. Конечно, хочется еще сказать, что
сценарий Пятого Измерения разработан так, что здесь выступают не только сами
дети, здесь есть взрослые -
педагоги, психологи, студенты, которые направляют активность детей и обсуждают в телеконференциях какие-то совместные
проекты. Я хотела бы привести яркий пример с Портрет-проектом.
 Дети из американской и московской школ, которые включены в телекоммуникационное общение, пытаются представить образ друг
друга. Здесь очень красиво, в двуязычном варианте (на русском и английском языках) показаны представления друг о друге, представления о другой культуре, о праздниках. Результатом этого проекта стала вот такая «Зеркальная газета» (показывает). Она может быть нацелена на формирование этнокультурной идентичности.

       Хотелось бы, чтобы  на этот проект обратили внимание и организации, которые занимаются социализацией детей мигрантов и беженцев,  и особенно - государственные учреждения.

Мария Шааб (вице-президент НП «Человек и Информационное Общество»): Мне бы хотелось сказать о роли новых информационных технологий в организации форм и методов психологической работы с детьми и семьями мигрантов.

По данным статистики, за последние 10 лет за счет бывших советских республик миграционный прирост населения России составил 4,3 млн. человек. По данным Министерства по делам федерации, национальной и миграционной политики РФ, на 1 октября 2000 года в России насчитывалось 866,8 тысячи вынужденных переселенцев и беженцев, а по данным Федеральной Миграционной Службы России на 1 января 2000 года их число составляло около 1 миллиона. Более трети из них (298,9 тысячи) составляют бывшие жители Казахстана, 12,5% (108,7 тысячи) - Узбекистана, 10,7% (92,9 тысячи) - Таджикистана. Более 152 тысяч человек (17,5%) переселились внутри России из регионов с нестабильной общественно-политической обстановкой.

Среди мигрантов, получивших статус вынужденного переселенца или беженца в январе-сентябре 2000 года, 50% составляют выходцы из Казахстана, 16% - из Таджикистана, 15% - из регионов России. Этот статус был присвоен почти каждому седьмому иммигранту из стран СНГ и Балтии. Его получили 26% мигрантов из Таджикистана, 24% прибывших из Грузии, 22% прибывших из Казахстана и Узбекистана.

Среди многочисленных проблем, которые возникают при вынужденной миграции, ключевыми остаются вопросы психологической адаптации переселенцев и полноценной интеграции в местное сообщество. Эти проблемы сохраняют свою актуальность для каждой категории населения: детей и взрослых. От полноценной ранней социализации детей зависит, какой станет их  жизнь, какую отдачу они принесут обществу. По данным  лаборатории анализа и прогнозирования миграции населения Центра демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, в ближайшие годы Россия в отличие от многих западных стран не будет испытывать особой нужды в привлечении мигрантов, так как баланс трудоспособного населения страны начнет изменяться лишь через 5-7 лет. В этом отношении заботы и отношение общества  к мигрантам, особенно к детям, является заботой о его будущем. Решение данной проблемы требует комплексных скоординированных усилий со стороны государства, общественности и самих мигрантов, поиска нестандартных и новых решений, средств и возможностей, которые могут оказаться эффективными и результативными.

         Современные информационные технологии могут быть использованы как одно из таких средств. Несмотря на незначительную пока доступность для большей части населения  в России, Интернет в настоящее время является информационной средой, отражающей весь спектр проблем общества. Сейчас о беженцах и вынужденных переселенцах представлено довольно много разнообразной информации в Интернете, анализ которой позволяет заключить следующее:

1.     Информация носит новостной фиксирующий характер, только описывает ситуации с беженцами и вынужденными переселенцами.

2.      Электронным СМИ, впрочем, как и печатными, в том числе, в основном фиксируются негативные, конфликтные, аспекты, формирующие определенную тенденцию общественного мнения и психологического климата проблемы вынужденной миграции, не способствующие осознанию обществом всей ее полноты и многогранности.

3.      Имеется различная информация правозащитного характера: законодательные и нормативные акты, регулирующие вопросы положения беженцев, труднодоступна для поиска даже через поисковые машины. Она рассредоточена по самым разнообразным серверам и источникам (в основном, на серверах правозащитных общественных организаций и проектов неправительственных международных фондов).

 

4.     В организации всех Интернет-проектов прослеживается их общественный инициативный характер и слабая вовлеченность государственных и ведомственных отраслевых организаций, курирующих проблемы беженцев и миграции.

       В этом отношении было бы полезно знакомство с уже накопленным положительным опытом применения Интернет-технологий к миграционным аспектам в зарубежных странах. В частности, интересен опыт деятельности мигрантских комьюнити (русских в том числе) и особенно организация Интернет-центров в лагерях беженцев во время косовского конфликта.

5.     Централизованный тематический сервер по проблеме отсутствует. Незначительная информация в Интернете по психологической работе с детьми мигрантов, беженцев и переселенцев носит справочный характер и не содержит изложения возможных форм, методов работы, а также возможности его получения.

К примеру, web-страницы Детского центра адаптации и Обучения (проект Комитета «Гражданское Содействия») или Детского реабилитационного центра содержится только контактная информация и указание на осуществление психологической помощи и адаптации к новым условиям детей, пострадавших в результате региональных конфликтов, трудовых мигрантов, беженцев и вынужденных переселенцев, проживающих в Москве.

6.     Инфраструктура интерактивных форм сетевого взаимодействия не развита.

 

Как попытку организации возможного виртуального сообщества, следует отметить организацию сервера «Форума переселенческих организаций». Это международное общественное движение содействия мигрантам и их объединениям, учрежденное лидерами переселенческих коллективов. Сейчас в Форум входит более 252 организаций из 52 регионов РФ и 3-х стран СНГ и Балтии. Они объединяют более 100 тысяч вынужденных переселенцев, пытающихся совместными усилиями обустроиться в России. Однако только незначительная часть этих организаций представлены в Сети.

        Следует обязательно сказать о двух начинающихся проектах. Один из них - Программа по развитию Интернет-сообществ на Кавказе (Project Harmony). Программа посвящена развитию он-лайн сообществ, эффективному использованию средств Интернета и он-лайн коммуникаций и рассчитана на две социальные группы - 1) малые и средние предприятия; и 2) организации, которые работают с беженцами и вынужденными переселенцами. В настоящее время Программа в сотрудничестве с проектом "Диалог" организует виртуальные площадки Форума для инициативных групп из трёх республик для проведения он-лайн конференции.

         Второй проект Центра прикладных исследований проблем интеллектуальной собственности (Ростов-на-Дону) посвящен созданию практической модели виртуального сообщества мигрантов, на основе которых возможна организация  Интернет-центров и виртуальных комьюнити переселенцев и беженцев в местах конфликтов, гуманитарных катастроф и стихийных бедствий. Создание виртуальных сообществ не может происходить спонтанно и требует привлечения имеющегося мирового опыта и участия широкого круга специалистов, психологов, прежде всего.

     В значении и эффективности новых технологий, в частности Интернет, сегодня никого убеждать не приходится. Однако в каждом практическом случае степень его использования всегда приходится оценивать реально и конкретно, поскольку на данный момент пока это технология дорогая.

    В каких аспектах проблемы психологической социализации детей мигрантов применение Интернет-технологий может оказаться наиболее эффективной?

      Прежде всего, данная проблема, равно как и любая другая, для определения эффективных путей решения требует централизации и координации всех информационных источников по ее состоянию, накопленному практическому опыту и всем предпринимаемым действиям. В данном случае представляется важным создание единого информационно сервера по проблеме с системой интерактивных средств (обратной связью, форумами по актуальным аспектам проблемы, обмена опытом, горячих точек связи, и пр.). Создание такого сервера позволит:

-         упорядочить и систематизировать имеющуюся в Интернет разрозненную информацию нормативно-правового характера в единую систематизированную постоянно пополняемую базу данных с доступным поиском;

-         собрать и обобщить неоценимый опыт самоорганизации и самопомощи,  накопленный переселенческими, некоммерческими организациями в предыдущее время; сделать этот опыт доступным для оценки и более внимательного отношения к нему со стороны государства, для возможности его распространения и передачи;

-         объединить и провести экспертную оценку ресурсов по психологической помощи детям, представленную в Сети;

-         обобщить имеющийся опыт, прежде всего академических научных учреждений и специализированных организаций, психологической работы, адаптационных и культурно-интеграционных программ для создания систематизированного адресного каталога и возможности использования собранной информации в практической деятельности;

-         создать сетевое информационное поле межгрупповой коммуникации и партнерской деятельности;

-         создать специализированный раздел интегрированной информации по российским и международным источникам и программам финансирования и ресурсного обеспечения;

-         организовать интерактивные приемы дистанционной психологической работы с переселенцами, мигрантами, беженцами.

      Жизнеспособность такого сервера не вызывает сомнений. Наличие последнего позволит не только переселенцам в регионах, но также нашим соотечественникам, проживающим за пределами России,  воспользоваться услугами российских профессионалов, которые в отличие от своих зарубежных коллег лучше представляют характер проблем эмигрантов из России. При проектировании сервера Центра психологической помощи женщинам «Ярославна» при Институте психологии РАН нашим Партнерством были проведены предварительные интерактивные опросы зарубежной аудитории через Интернет на предмет выявления потребности в характере виртуальных консультационных услуг. Результаты опросов показали значительную заинтересованность эмигрантов в получении возможности общения с отечественными психологами и специалистами, к которым они испытывают большее доверие.

       Создание информационного сервера должно быть осуществлено при обязательном участии государственных организаций, курирующих проблему, интерес которых может заключаться как в развитии партнерского сотрудничества и координации действий со структурами гражданского сектора в соответствии с задачами формирования информационного общества в России.

      Следующий важный аспект применения Интернет-средств к данной проблеме связан с возможностью организации сред общений.

     Проблемной основой психологического, часто стрессового и травматического, состояния переселенцев является ситуация, вызванная нарушением структуры традиционных связей (родственных, культурных, экономических, природно-территориальных), исходом из привычных и предпочтительных мест проживания. Восстановление культурно -коммуникативных связей переселенцев, обеспечение возможности информационного обмена с родными местами, чувство плеча и поддержки соотечественников диаспоры позволяют значительно снизить травмирующие факторы социализации в новых условиях, сделать возможность культурной интеграции менее продолжительной и плавной. В данном аспекте информационная технология может рассматриваться как социальная технология и инструмент создания субкультур(комьюнити), через которые на субъекта может оказываться корректирующее благоприятное воздействие.

       Большую роль в процессах интеграции могут иметь технологии позитивного межкультурного проектирования, направленного на развитие коммуникации переселенцев со своей этнической группой в местах нового обитания, так и с другими этническими сообществами и группами.

     В отношении детей и  особенностей их культурной адаптации Интернет-технологии предоставляют значительные возможности. Было бы полезно обобщение опыта, накопленного Институтом психологии РАН, который один из первых в стране начал организацию проектов по детской межкультурной коммуникации на основе новых информационных технологий, а также реализует широкую программу по детям.

     Отдельно стоит остановиться на семейном консультировании и мероприятиях пропедевтики семейных отношений, поскольку в условиях миграции именно семья несет основную адаптационную нагрузку и оказывается незащищенной в новых условиях социализации. В этом отношении опыт очного консультирования, накопленный и стенах института вполне может быть использован как основа  новых форм работы через Интернет.

      Представляется важным обеспечение полноценного общеобразовательного  процесса в условиях миграции и возможности приобщения к родному языку и культуре. Одним из определяющих условий психологической социализации детей и культурной интеграции в общественную среду является возможность получения ими полноценного образования. Организация и применение форм дистанционного обучения детей могут в значительной степени помочь в преодолении  разрыва в условиях и качестве обучения, который неизбежно возникает при вынужденной миграции.

       Исходя из всего сказанного, представляется целесообразным создание Интернет-центров для переселенческих организаций на базе уже функционирующих сетей. География расселения вынужденных мигрантов представлена  всеми регионами России. Больше всего их в Северной Осетии, Ингушетии, Краснодарском, Ставропольском и Алтайском краях - от 42 до 35 тысяч человек. В Ростовской, Белгородской, Новосибирской и Самарской областях проживают от 30 до 35 тыс. вынужденных мигрантов, Оренбургской, Воронежской, Волгоградской, Тверской и Саратовской - от 20 до 29 тысяч. Практически во всех этих местах есть ресурсные и университетские Интернет-центры, которые можно было бы привлечь на программной и проектной основе.

       Кажущаяся на первый взгляд дороговизна  вложений в такие проекты должна оцениваться экспертами при принятии решений, исходя из комплекса мер полноценной интеграции переселенцев и долгосрочных перспектив, а не комплекса полумер по первоочередной помощи и переводу состояния временного переселения в постоянное. Интернет, конечно, не волшебное средство, но при грамотном подходе он способен повысить эффективность организационных мероприятий и предпринимаемых мер в данной проблеме.

Смирнова С.К.:  Спасибо. К сожалению, наших ученых поставили в такие условия, что сегодня для того, чтобы проводить свою работу, экспедиции, исследования, они вынуждены искать различные фонды, гранты и так далее. Тем не менее есть государственные структуры, которые при всей скудности средств все равно пытаются каким-то образом помогать общественным организациям и структурам. Сегодня на нашем круглом столе присутствует Тамара Васильевна Шонохова. Она является заместителем начальника отдела методик и разработки миграционных программ и проектов Департамента миграции Министерства по делам Федерации, национальной и миграционной политики. Это то основное министерство в структуре исполнительной власти, которое занимается сегодня вопросами мигрантов. Вы знаете, что существовавшая ранее федеральная миграционная служба теперь упразднена. Произошло слияние Министерства по делам Федерации и Министерства национальной и миграционной политики. Было много обращений в адрес Президента России Владимира Владимировича Путина от различных общественных объединений, переселенческих организаций, организаций соотечественников с просьбой сохранить эту федеральную миграционную службу. Но, к сожалению, Правительство посчитало, что нужна другая структура. И вот сегодня это - объединенное министерство, поэтому, Тамара Васильевна, все взоры на вас.

Шонохова Т.В. ( заместитель начальника отдела методик и разработки миграционных программ и проектов Департамента миграции Министерства по делам Федерации, национальной и миграционной политики). Мне было приятно слышать от Баян о «Пятом Измерении» – это, конечно, интересно и полезно. Однако, к сожалению, большинство детей семей беженцев и вынужденных переселенцев не имеет возможности пользоваться Интернетом, и, следовательно, пока не может с помощью «Пятого Измерения» приобщиться к сокровищницам мировой цивилизации.

Но начать мне хочется немного о другом. Сегодня в ряде выступлений за круглым столом прозвучал целый ряд неточностей в определении основных понятий (дефиниций) миграции. Что такое миграция? Это - перемещения населения, связанные с переменой места жительства.

Процессы миграции населения, происходившие в России в конце 80-х - 90-х годах ХХ столетия, явились непосредственным отражением особенностей социально-политического и экономического развития страны и ее регионов, а также государств – бывших республик СССР. Изменение миграционного поведения населения внутри страны, резкое увеличение миграционного потока, имевшего вынужденный характер, из постсоветских республик, стихийность миграционных процессов потребовали выработки государственной миграционной политики Российской Федерации, в число основных задач которой входили защита прав и интересов мигрантов и их семей, создание условий для их приема и размещения и так далее.

Так кто же такие «беженцы» и «вынужденные переселенцы»? Это люди, вынужденные в силу обстоятельств политического, военного, религиозного характера покидать место постоянного жительства и искать приют на территории другого государства либо на территорию своего государства, но в иной его части. Главное же различие в этих понятиях: «вынужденный переселенец» – гражданин Российской Федерации, а «беженец» – лицо, которое не является гражданином Российской Федерации. Лица, которые покинули места жительства по экономическим причинам либо вследствие голода, эпидемии или чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера претендовать на получение статуса вынужденного мигранта не могут.

C начала регистрации (вынужденных переселенцев - с 01.07.92 г., беженцев - с 20.03.1993 г.) и на 01.01.2001 г. в Российской Федерации было зарегистрировано 808,3 тыс. вынужденных мигрантов, в том числе - 782,2 тыс. вынужденных переселенцев и 26,1 тыс. беженцев.

С 1995 года ежегодное число зарегистрированных вынужденных мигрантов последовательно сокращается. Главные причины: общее снижение притока населения из государств нового Зарубежья, отсутствие в последние годы крупных вооруженных конфликтов на постсоветском пространстве, а также дальнейшее упорядочение в соответствии с действующим российским законодательством (ФЗ «О вынужденных переселенцах» и «О беженцах») процедуры присвоения статуса лицам, претендующим на его получение.

Основная часть вынужденных переселенцев (76%) являются выходцами из бывших республик СССР. В общей численности вынужденных переселенцев, имеющих статус на начало текущего года, наиболее многочисленны выходцы из Центральной Азии – из Казахстана, Узбекистана, Таджикистана.

Вторым основным регионом выхода мигрантов, реально претендующих на присвоение статуса вынужденного переселенца, является Закавказье – район многих этнических и общественно политических конфликтов. Доля прибывших из государств Закавказья в общей численности  вынужденных переселенцев составляет 11%, однако в последние годы их число сокращается как вследствие усилий по урегулированию межэтнических конфликтов в Карабахе, Абхазии и Южной Осетии, так и в результате сокращения числа русскоязычного населения в этих государствах.

Доля выходцев из государств Балтии в общей численности зарегистрированных вынужденных переселенцев невелика и составляет около 3% , и в последние годы отмечается сокращение этого потока.

Из общего числа зарегистрированных беженцев 98% также являются выходцами из стран СНГ, при этом наиболее многочисленны мигранты из Грузии (19,6 тыс. чел.), Таджикистана (2,1 тыс. чел.) и Узбекистана (1,6 тыс. чел.). Численность прибывших и получивших статус беженца из стран Дальнего Зарубежья невелика (540 чел.), основное их число (521 чел.) - бывшие граждане Афганистана.

Расселение семей вынужденных переселенцев тяготеет к центральным и южным областям Европейской части России и Западной Сибири. Изменение в последние годы основных районов выхода вынужденных переселенцев в пользу Центрально-азиатского региона привело к повышению миграционной нагрузки на приграничные регионы Западной Сибири, Урала и Поволжья.

94% всех беженцев проживает в 4-х субъектах Российской Федерации – в Республике Северная Осетия - Алания (около. 20 тыс. чел.), в Самарской (2,3 тысяч человек.), Московской (около. 2 тыс. человек ) и Воронежской областях (около. 0,7 тыс. чел.).

Из общего числа  вынужденных мигрантов 242,6 тыс. человек составляют дети ; 236,0 тыс. человек. - дети семей вынужденных переселенцев и 6,6 тыс. человек. - дети семей беженцев. На начало 2001 года на учете состояло 17 тыс. детей из неполных семей и около 43 тыс детей из многодетных семей.

Динамика численности детей из семей беженцев и вынужденных переселенцев за 1996-2000 г.г. имела тенденцию к постепенному снижению, что определялось общим снижением прибытия вынужденных мигрантов в Россию. При этом доля детей из категории социально незащищенных семей вынужденных мигрантов постоянно возрастала.

В условиях достаточно сложного положения большинства семей вынужденных переселенцев и беженцев, имеющих несовершеннолетних детей, когда каждая третья-четвертая семья имеет среднедушевой доход меньше прожиточного минимума по региону, а родители испытывают сложности в трудоустройстве, дети зачастую нуждаются в дополнительном питании, оздоровлении и отдыхе, а семьи – в адресной социальной помощи.

В первой половине 90-х годов основная адресная социальная помощь семьям вынужденных переселенцев и беженцев с детьми оказывалась Федеральной миграционной службой России через систему её территориальных органов в рамках Федеральной миграционной программы, действовавшей с 1992 года. Хроническое недофинансирование ФМП, а также наличие специфических «детских» проблем (психологические стрессы, связанные с вынужденной сменой места жительства; трудности вживания в новую для ребенка среду общения; адаптация прибывающих детей к российской системе среднего образования, отсутствие необходимых условий для протекания учебного процесса - нехватка школ, детских садов в местах компактного проживания вынужденных мигрантов; ухудшение медицинского обслуживания и санитарно-эпидемиологического благополучия, и др.) обусловили необходимость решения приоритетных задач по социальной поддержке детей из семей беженцев и вынужденных переселенцев в рамках целевой программы. Решение проблем детей семей беженцев программно-целевым методом позволяет сосредоточить материальные и финансовые ресурсы на наиболее оптимальном решении острых проблем данной категории детей.

Как показала практика, главной формой реализации государственной социальной политики в отношении детей семей беженцев и вынужденных переселенцев является выполнение федеральной целевой программы «Дети семей беженцев и вынужденных переселенцев» (далее - Программа), которая первоначально была разработана на 1996-1997 гг., а затем в доработанном виде продлена на 1998-2000 г.г. Эта программа входила в состав президентской программы «Дети России» наряду с другими программами  по улучшению положения детей в Российской Федерации – «Дети-инвалиды», «Дети-сироты», «Дети Севера», «Дети Чернобыля» и др. Координатором программы был определен Минтруд России.

В 2000 г. Программа разработана и утверждена на 2001-2002 г.г., государственный заказчик - Министерство по делам федерации национальной и миграционной политики Российской Федерации.

Ввиду отсутствия финансирования в 1996 г. и ограниченного поступления финансовых средств на реализацию Программы в 1997 г., значительное число направлений осталось невыполненным. При этом основными приоритетами финансирования были признаны мероприятия по адресной материальной поддержке особо нуждающихся семей беженцев и вынужденных переселенцев.

За срок действия Программы 1998-2000 г.г. удалось оказать адресную материальную помощь более чем 80 тыс. детей из семей беженцев и вынужденных переселенцев 77 субъектов Российской Федерации. Более 25 тыс. детей школьного возраста получили материальную помощь к началу учебного года. Также оказана материальная помощь на приобретение школьных учебников, школьной одежды, обуви, спортивных костюмов более чем тысяче детей, проживавших в центрах временного размещения.

Осуществлен комплекс мер по предупреждению завоза и распространения инфекционных и паразитарных заболеваний. Проведены мероприятия по организации медицинского обследования и необходимого лечения детей, прибывших без родителей.

Организован летний отдых и санаторно-курортное лечение более 9 тыс. детей семей беженцев и вынужденных переселенцев, проживающих в центрах временного размещения на полном государственном обеспечении, детей из наиболее нуждающихся семей, родители которых не в состоянии оплатить родительскую долю детских путевок, а также из семей, ожидающих рассмотрения заявления о предоставлении соответствующего статуса.

В подведомственных Минфедерации России Центрах медико-психологической реабилитации «Магри» Краснодарского края и Московской области проводится лечение и социально-психологическая реабилитация родителей с детьми из контингента вынужденных мигрантов (рассчитанные на взрослый контингент, они принимают около 200 детей ежегодно).

В рамках программы поддерживалось функционирование учреждений социально-психологической реабилитации для детей семей беженцев и вынужденных переселенцев. Контроль над функционированием данных центров и расходованием финансовых средств программы на укрепление их материально-технической базы осуществлялось соисполнителем мероприятий Программы – Минобразованием России. К сожалению, выделенные средства не всегда  использовались целесообразно и по целевому назначению.

Жаль, что здесь сегодня отсутствует заявленный к участию в работе круглого стола представитель Минобразования России  Владимир Григорьевич Боровик, который является координатором работ по выполнению мероприятий ФЦП «Дети семей беженцев и вынужденных переселенцев» от Минобразования России. Он мог бы более подробно осветить этот вопрос.

В целях проведения культурной адаптации детей семей вынужденных мигрантов, из средств Программы 500 тыс. рублей было выделено Минкультуры России, на 200 тысяч из которых данным Министерством было организовано 11 елочных представлений в Смоленской области (кстати, при участии представителей Форума переселенческих организаций).

На 300 тыс. рублей приобретен передвижной телевизионный центр на базе «Газели» с возможностью приема и трансляции телепрограмм для детей из семей беженцев и вынужденных переселенцев. Изначально предполагалось, что данный центр будет передан в места большого скопления мигрантов и функционировать в компактных поселениях вынужденных переселенцев. Однако Минкультуры России, без согласия ФМС России, передало передвижной центр Отделу культуры Новодеревеньковского района Орловской области, где дорогостоящее оборудование практически простаивает.

В итоге следует отметить, что за время действия Программы 1997-2000 г.г. объем годового бюджетного финансирования составлял в среднем 25-30 млн. рублей, в то время как численность детей, нуждающихся в социальной помощи со стороны государства, возросла за указанный период практически в 2,5 раза. Из-за недостаточного финансирования Программы, составившего в 1998 году лишь 5% от потребности, в 1999 году –7% и в 2000 г. – 9%, работу по смягчению положения детей семей беженцев и вынужденных переселенцев удалось провести лишь частично.

На реализацию мероприятий Программы привлекались финансовые средства региональных и местных бюджетов, а также внебюджетных источников - Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев и Международной организации по миграции.

Однако включение в Программу новых затратных разделов, значительная инфляция денежных средств не позволили охватить всех нуждающихся детей вынужденных переселенцев и беженцев. С каждым годом доля детей, которым были оказаны различные виды социальной помощи, сокращается.

Общий объем финансирования мероприятий новой Программы на 2001-2002 годы предусматривается 265,57 млн. рублей, в том числе только 65,7 млн. рублей – средства федерального бюджета.

Кто из участников круглого стола знакомился с материалами федеральной целевой программы «Дети семей беженцев и вынужденных переселенцев» на 2001-2002 годы, тот обратил внимание, что бюджетные средства, предусмотренные Программой, составляют лишь 25% от общей суммы, необходимой для полного выполнения всех программных мероприятий. Разработчиками Программы специально обозначена вся сумма средств, необходимая для оказания различных видов помощи детям слабо защищенных категорий вынужденных мигрантов. Конечно, привлечение такого объема финансовых средств из внебюджетных источников проблематично. Однако государственному заказчику – Минфедерации России - необходимо приложить максимум усилий по привлечению дополнительных ресурсов из региональных и местных бюджетов, а также внебюджетных средств ряда международных организаций (в первую очередь, Управления Верховного Комиссариата по делам беженцев, Международной организации по миграции и др.) на реализацию мероприятий по улучшению положения детей беженцев и вынужденных переселенцев.

В новой Программе предусматривается мероприятие по осуществлению в центрах временного размещения социально-психологической реабилитации детей беженцев и вынужденных переселенцев, а также обеспечение 60 учреждений психолого-педагогической и социальной помощи, проводящих комплексные реабилитационные мероприятия в отношении детей семей беженцев и вынужденных переселенцев, спортивно-оздоровительным, реабилитационным оборудованием, аудио-, видео- и компьютерной техникой.

В связи с этим, убедительная просьба к присутствующим здесь специалистам и организаторам оказания психолого-педагогической помощи, представителям неправительственных и общественных организаций: помогите нам на местах организовать практическую реализацию данных мероприятий. Территориальные органы  Минфедерации России должны осуществлять расходование финансовых средств из федерального бюджета на конкурсной основе, поэтому необходимо пригласить к участию в конкурсе квалифицированных специалистов, из которых потом отобрать лучших. Необходима  помощь территориальным органам и в отборе наиболее нуждающихся в оборудовании центров психолого-педагогической и социальной помощи, чтобы деньги были израсходованы рационально и по целевому назначению.

И последнее. В настоящее время Минфедерации России внесен в Правительство проект Концепции государственной миграционной политики Российской Федерации. Концепция представляет собой систему основных принципов, задач и направлений регулирования миграционных процессов в стране.

         Практическая реализация основных положений Концепции на среднесрочную перспективу - проект новой Федеральной миграционной программы, о котором уже упоминалось в этой аудитории. Необходимо уточнить, что изменены сроки действия Программы: вместо первоначального на 2002-2005 годы Правительством Российской Федерации срок уточнен 2002-2004 годы.

        Хочется надеяться, что реализация основных мероприятий федеральной целевой программы «Дети семей беженцев и вынужденных переселенцев» на 2001-2002 годы и Федеральной миграционной программы на 2002-2004 годы при условии полного и ритмичного поступления финансовых средств, позволит повысить уровень жизни особо нуждающихся семей вынужденных переселенцев и беженцев с детьми, что, в конечном итоге, окажет влияние на смягчение социальной напряженности  в российском обществе в целом и в регионах массового скопления мигрантов.

Почекина О.Г. ( член исполкома «Форума переселенческих организаций») Я прошу прощения, можно небольшую реплику, постольку это действительно круглый стол? Я представляю исполком Форума переселенческих организаций. Спасибо вам, Тамара Васильевна, что вы не раз упомянули о нашем сотрудничестве с вами. Вы знаете, мне хотелось бы только небольшое  дополнение сделать. Тамара Васильевна поскромничала. Она не сказала еще об одном новшестве, которое заложено в проект будущей Федеральной миграционной программы. Впервые появился раздел, пока еще не с очень четким финансированием, но я надеюсь, что это произойдет, это - раздел медико-психологической реабилитационной помощи мигрантам. В нем заложено и оказание практическими психологами психотерапевтических услуг, и санаторно-курортное лечение наиболее нуждающихся, и так далее, и так далее. Но мне совершенно неясно: вы призываете нас к сотрудничеству, просите о помощи в поиске психотерапевтов и психологов, которые могли бы оказать помощь мигрантам в регионам. Но мы же всегда вам это предлагали! И у нас есть ряд общественных организаций в разных регионах России, где на волонтерских началах работают замечательные психологи и психотерапевты. Накоплен потрясающий опыт этой уникальной практической работы с нашими русскими мигрантами.

       Когда в прошлом году мне удалось поучаствовать в российско-американском психологическом семинаре по проблемам миграции, то наши иностранные гости, по-моему, до последнего дня пребывания так и не смогли разобраться, в чем же разница между нашей миграцией и миграцией у них.

Здесь присутствуют психологи и представители  Министерства образования, которые, я подтверждаю, действительно не оправдали надежды Федеральной миграционной службы. Я сама смотрела эти методические рекомендации. Они написаны и выполнены совершенно замечательно. Но практического своего применения они, к сожалению, так и не нашли.

Я бы внесла такое предложение. В регионах особенно остро стоит вопрос создания региональных реабилитационных программ, в рамках которых велась бы планомерная научно-исследовательская и практическая деятельность  по оказанию помощи семьям мигрантов.

Давайте не будем забывать, что у нас не только наши русские соотечественники за рубежом, у нас кричащие, исходящие вообще слезами и болью, русскоязычные граждане из Чеченской Республики. Реально проблемой их реабилитации не занимается никто в России. Если и занимается, то только в частном порядке.

И я хочу Тамару Васильевну поддержать в ее призыве сотрудничать с новым министерством. И еще я бы хотела обратиться к представителям Института психологии. Я знаю, что у вас сейчас на исследовательском уровне разрабатывается ряд тем в области миграции. Нам очень нужны практические психологи-психотерапевты. И мы мечтаем провести круглый стол, а может быть, наметить целую серию мероприятий, чтобы мы могли из области исследований перейти в область практического оказания помощи.

        Прошу прощения за то, что я перебрала регламент. Я не планировала выступать, но Тамара Васильевна меня зарядила.

 

          Смирнова С.К. : Уважаемые коллеги, подошло временя обеда. Но прежде, чем завершить нашу первую часть, мне бы хотелось действительно подчеркнуть, что и выступление Тамары Васильевны, и реплика Ольги Геннадьевны указывают на то, что, к сожалению, на сегодняшний день в нашей стране нет единой миграционной политики. Я думаю, что надо говорить и о несовершенстве нашего российского законодательства. Не случайно мы записали в рекомендациях, что необходимо Государственной Думе ускорить принятие закона либо о миграции в Российской Федерации, либо о миграционной политике. Давайте мы будем слушать друг друга. Хорошо?

Вот та федеральная программа, которая сегодня разрабатывается, - действительно ли это способ оказания помощи всем категориям вынужденных мигрантов?

Если говорить о детях, какая разница, приехали ли их родители в результате трудовой миграции, из-за того, что дома  нет работы, или они  были вынуждены выехать из-за межэтнических конфликтов? Дети-то страдают все равно. Я думаю, что нужно работать со всеми мигрантами. Здесь есть повод надеяться на лучшее. Владимир Владимирович Путин неоднократно подчеркивал значимость этой проблемы. Хотя, к великому сожалению, в послании к Федеральному Собранию эта проблема не отражена. Но тем не менее и во время встреч в Кремле, и во время официальных его выступлений, и на пресс-конференциях он говорил о том, что мы должны на проблемы миграции обратить особое внимание, заниматься вопросами репатриации, оказанием помощи переселенческим организациям.

          И я могу сказать, что когда была встреча в Кремле нашей группы «Народный депутат» с президентом, Владимир Владимирович с большим вниманием отнесся к моей просьбе. Я осветила проблемы национальной политики в Российской Федерации, в том числе проблемы эмигрантов, проблемы репатриантов. И он сказал: «Хорошо, давайте, я с удовольствием приму ваши предложения. Давайте ваши предложения, сведения о том,  куда можно поехать и посмотреть переселенческие организации, на тех, кто вернулся к нам на родину».

          Конечно, нужно оказывать эту помощь и нужно рассматривать все аспекты миграции.

          И на этом я бы сейчас завершила нашу первую дообеденную часть. Желаю вам приятного аппетита. Перерыв на один час.

                                               

                                        (Перерыв на обед)

 

          Маховская О.И.: Вторая половина нашего собрания: это общая дискуссия. К нам приехали люди из регионов, им есть что сказать. Я бы предоставила первое слово Андрею Захватову.

          Захватов А.В. (Президент Ассоциации вынужденных переселенцев г. Суздаля) Уважаемые коллеги, я представляю общественную организацию, которая была создана группой русских граждан из Таджикистана, из зоны войны в Таджикистане. В составе нашей организации сейчас более 250 человек, в основном из Средней Азии.

      К слову скажу, что наша ассоциация – это одна из 270 общественных организаций, входящих в Форум переселенческих организаций под руководством Лидии Ивановны Графовой, которая сегодня, к сожалению, не присутствует здесь.

         Я хотел бы вначале поблагодарить оргкомитет за возможность участия в сегодняшнем круглом столе, поблагодарить за внимание и Российскую академию наук и Госдуму России. Мы рады, что при Госдуме активно работает, действует Совет переселенческих объединений. Мы рады, что к руководству пришел министр Александр Викторович Блохин. Мы надеемся на то, что теперь будет сотрудничество с переселенческими организациями.

         Почему я об этом говорю чуть подробнее? Потому что именно там, внизу, эти организации работают непосредственно в среде эмигрантов. И вот сегодня уже звучали слова о том, что во многих этих организациях есть психологи, есть и кандидаты наук, есть опытные практики, есть педагоги, есть те, которые занимаются самым ценным, что у нас есть – детьми.

          Наши организации работают непосредственно в среде мигрантов. Что мы можем констатировать на сегодняшний день? Вот Тамара Васильевна Шонохова озвучила цифры. Давайте посмотрим, вдумаемся. на сегодняшний день зарегистрированных мигрантов 808 тысяч. Не все со статусом беженца. Среди них 236 тысяч – дети. В год на программу «Дети семей беженцев и вынужденных переселенцев» выделяется 31 миллион рублей. Арифметика показывает, что в год на одного ребенка по этой программе приходится 131 рубль. А если учесть, что реальных ( а не зарегистрированных ) мигрантов в четыре раза больше, то получается сумма, сопоставимая со стоимостью сегодняшнего обеда. А детей нужно кормить не только обедами, они ведь и вечером есть просят.

        Всем, и прежде всего Госдуме, нужно подумать о том, чтобы срочно исправить такое положение. Ведь мигранты – это элита из бывших союзных республик. Это люди в основном активного возраста,  с высоким образовательным уровнем. Они - подарок для любой страны. К сожалению, в послании Президента я даже слова об этом не прочитал.

Теперь по повестке дня. Наша организация работает с мигрантами из городов, которые осели в сельской местности. Под опекой нашей организации мигранты, живущие в городе Суздале. Это - провинциальный город и восемь окрестных сел. В сельской местности, может быть, тяжелее, чем в городах дети испытывают сложности с адаптацией. Вещи нужно называть своими именами. Это - стресс и страх. Вот составляющие таких состояний: тяжелые переживания, связанные с гибелью, ранениями, увечьями, полученными их близкими в горячих точках, с потерей имущества. Они же, дети, все понимают. Это и глубочайшие разочарования от несовпадения в ожиданиях, которые у них были перед тем, как уехать с родины, из горячих точек, и жизнью в российской сельской местности. Это и разрыв привычных связей с друзьями, соседями, близкими. Это и переживание низкого уровня общей культуры сельских жителей российской провинции, пьянства коренного населения. Это и неприспособленность городских семей мигрантов к сельской жизни; недостаток полноценного питания в сельской местности, зачастую голод в семьях; страх детей за здоровье родителей, поскольку стресс, переживаемый родителями, передается детям автоматически. Сказывается и перемена климата на более холодный, нехватка, отсутствие, теплой одежды. В конце концов дети осознают ненужность свою и своей семьи для России.  Ну и в довершение всего – негативное отношение  сельского населения к приезжим, особенно, к лицам нерусской национальности, которое проявляется в детской среде с особой жестокостью.

Опыт работы нашей и других организаций показывает, что в среде мигрантов доли процента составляют физически здоровые дети. А детей с абсолютно здоровой психикой практически нет. Это очень тревожно, эти - дети подранки. По моему убеждению практически 100 процентов детей мигрантов – это дети с нарушенной психикой, которым требуется помощь.

         Что я ожидаю от круглого стола и какие направления я вижу в дальнейшей работе? Первое и обязательное условие – это расширение финансирования программ практической и психологической помощи детям семей мигрантов.

         Второе: продолжение финансирования научных исследований проблем культурной и психологической адаптации детей мигрантов. В этом вопросе ученым Российской Академии наук могут оказать содействие 270 активно действующих общественных организаций в более, чем 50 регионах России. Причем сегодня это мощное движение, это не партии-однодневки, которых мы насмотрелись. Большинство переселенческих организаций имеют офисную технику, электронную почту, доступ к Интернету, они пользуются всеми сегодняшними информационными технологиями. И хочу вас заверить, что потребность в научных исследованиях в нашей среде, среде переселенческих организаций, огромна.

 Следующий пункт. Нужно увеличить финансирование государственных программ «Дети беженцев и вынужденных переселенцев”, а также «Одаренные дети России».

И конечно, поскольку мы в стенах Государственной Думы, нужно рекомендовать совершенствовать законодательство.

 Хотелось бы также внести два предложения, которые сегодня родились у меня. Первое. Попросить Институт психологии Российской Академии наук найти деньги на создание веб-сайта, на котором уже сейчас можно было бы разместить информацию, которой обладают ученые и практики. На этот сайт, уважаемые коллеги, вы могли бы буквально сегодня поместить данные, так необходимые в работе с детьми мигрантов и переселенцев.

Второе предложение. Изыскать ресурсы (а это небольшие деньги) на проведение силами Института психологии серии семинаров по подготовке психологов-консультантов для территориальных органов, тех, которые остались от Федеральной миграционной службы, тех, которые сейчас в составе Минфедерации, а также серию семинаров для организаций переселенцев.

В России уже восемь миллионов мигрантов из стран СНГ, и их поток растет. Мы это чувствуем в глубинке, внизу. Вот сейчас пошел новый поток из Казахстана. И среди них масса психологов. Пригласить этих людей, обеспечить литературой. Благодарю за внимание.

Михель Е.А. (руководитель Центра социально-психологической адаптации детей мигрантов «Росток») Я сама – мигрантка из Узбекистана, и поэтому все те проблемы, которые переживают мигранты, мне очень близки и знакомы. Я сама прошла через все муки ада.

    Начну со статистики. В Калужской области, по данным территориального органа Минфедерации, зарегистрировано более 12 тысяч вынужденных переселенцев и беженцев. Среди них в городе проживают 2878 детей. Тем не менее, по неофициальным данным количество вынужденных мигрантов превышает 50 тысяч в области, соответственно, это будет 10 тысяч детей.

Существует огромный разрыв между вновь прибывшим мигрантом, который еще является гражданином другой республики, и тем, который уже получил официальный статус. Более двух лет сейчас уходит на получение статуса, потому что упразднена упрощенная процедура принятия гражданства, которая была раньше принята. И в этот страшный период - два года, мигранты остаются наедине со своими проблемами: регистрацией, отсутствием работы, отсутствием жилья. Все ложится бременем на взрослых. Ребенок испытывает двойной удар. Там они были русскими, там их оскорбляли, унижали. Здесь они – «понаехавшие-понаприехавшие».

Еще одной проблемой является разница в образовательном уровне между школьными программами в тех республиках, где они жили, и программами на местах переселения. Твердый отличник или хорошист при переезде становится троечником, неуспевающим учеником. Появляется тревожность, постоянная раздражительность, озабоченность по поводу этих оценок. Это же сказывается на психологическом климате в семье. В Калужской области отсутствуют государственные центры психологической и социальной помощи вынужденным переселенцам и беженцам. Есть реабилитационный центр помощи детям, пострадавшим от чернобыльской трагедии. Мы, общественники, выступили с инициативой, и в прошлом году при поддержке УВКБ ООН мы создали центр социально-психологической адаптации детей мигрантов «Росток». Полностью оборудовали этот центр оргтехникой, методической литературой, закупили новую мебель. И сейчас в нашем центре занимается более ста детей - как вынужденных переселенцев, так и детей из местного населения. Нас радует такое положение дел. Это способствует укреплению дружбы, взаимопониманию и принятию детей-чужаков в новой среде.

Понимая всю серьезность психологической работы с детьми, мы подписали соглашение с кафедрой социальной и организационной психологии Калужского педуниверситета. И сейчас в нашем центре проходят практику студенты старших курсов кафедры психологии и студенты-второкурсники. Когда я читала лекции по этнической психологии, говорила о проблеме, для студентов это было просто открытием. Есть своего рода информационный вакуум. Россияне не знают об этой проблеме, и, соответственно, не придают этому значения. А психолог, который выходит из стен университета, он должен об этом знать. Он должен быть готов к тому, что в любом коллективе он встретит мигранта, детей из миграции.

В течение полгода я выбивала помещение под наш центр. Обращались мы и в областную администрацию с просьбой о том, чтобы они хотя бы профинансировали работу психологов. К сожалению, ни наши просьбы, ни потом уже, требования, не были услышаны.

Тем не менее, что-то мы уже успели сделать. По нашим данным, 60 процентов детей испытывают чувство вины перед родителями, говоря порой, что являются для них обузой. Графические методы позволяют выявить повышенную сензитивность, тревожность, чувство изолированности, потребность в защите, которую им давала семья. Они просто-напросто “потерялись”. Они не чувствуют себя защищенными в семье.

Когда мы беседовали с детьми об их внутреннем состоянии после вынужденного переезда в Россию, 80 процентов детей сказали: они очень рады, что сюда приехали. Но 40 процентов из них нашли себе друзей не сразу, а по истечении года. Они были не поняты друзьями и отвергнуты. 50 процентов считают, что у россиян значительно отличаются ценности и интересы от тех, которые были присущи людям той национальности, в среде которой они жили раньше. В любом случае, старая социо-культурная среда наложила отпечаток на внутренний мир ребенка. Вот пример высказывания: «Здесь люди другие, они сами по себе, с ними трудно общаться».

И самая страшная цифра: отношения с родителями ухудшились у 99 процентов детей. Конфликтность в семье очень высокая.

Работа в нашем центре не ограничивается индивидуальными занятиями и групповыми тренингами. Мы обучаем детей начальным навыкам работы на оргтехнике, что, на наш взгляд, способствует их социализации. Все услуги в центре предоставляются бесплатно.

Я хочу привести пример востребованности нашей работы. К нам обратилась семья из небольшого поселка в Калужской области. Учитель средней школы настоятельно рекомендовал перевести ребенка в школу для детей с задержкой психического развития, мотивируя это тем, что ребенок совершенно не идет на контакт со взрослыми. Психологи нашего центра провели соответствующую работу. Ребенок стал более контактным, повысилась его успеваемость. А после работы с психологами уже медицинское обследование показало, что ребенок психически здоров.

Таким образом, труд психолога востребован, он должен оплачиваться. Нужна государственная программа, потому что только на энтузиазме общественников эта работа не продержится.

Лунина О.А. (психолог, Белгородская региональная общественная организация женщин-переселенок «Вера») Я не мигрант, я – коренной житель. Но нас судьба свела, и я работаю в организации на общественных началах. В нашей команде есть еще и социальный работник, и ассистент с кафедры практической психологии. Мы также привлекаем студентов.

Есть организационные проблемы. Нужно помещение, оборудование. Одно дело, когда человек приходит к социальному работнику за информацией о том, как получить регистрацию, а другое дело, когда он приходит к психологу, который чуть ли не за занавеской принимает.

Представитель министерства говорит о том, что нужны хорошие и дешевые психологи. У меня это вызвало резко негативную реакцию. Я как грамотный психолог предпочту работать бесплатно, чем за копейки. И худо-бедно мы с работой справляемся. Но пригласить психотерапевта бесплатно, это же смешно. А нужна и социально-психологичекая, и медицинская реабилитация, особенно, сели это касается детей младшего и подросткового возраста. Есть проблемы, с которыми я, как психолог просто не справляюсь, или не имею юридического права с ними работать.

Есть и проблема менталитета. К психологу не идут, а если и идут, то в расчете на то, что он или волшебник, или экстрасенс. Нужно по-другому поставить освещение нашей деятельности. Чтобы люди приходили к нам не за какими-то дешевыми трюками, а чтобы понимали, что работа с психологом предполагает и свою собственную работу. И это – не одноразовое посещение. За один раз я никому не смогу помочь.

     Мой опыт работы со старшеклассниками из миграции показывает, что они не любят, когда их называют мигрантами, просят этого не делать.

      В рамках одного из грантов мы работали с интеллектуально-одаренными старшеклассниками и из мигрантов, и из коренного населения. Я пошла на уловку: всем детям говорилось о том, что они набирают нужное количество балов. Мне нужно было их мотивировать уже на этапе диагностики к участию в тренинге. И хотя в рамках нашей программы предполагался тренинг креативности, я старалась включить в обсуждение и ситуации, которые держат детей мигрантов в постоянном стрессе.

Среда мигрантов очень специфична. Не всеми знаниями специфики я обладаю. Было бы неплохо сделать практические занятия. Сейчас много студентов готовы работать на волонтерских началах.

 Я полностью поддерживаю идею о том, что реабилитация должна быть на государственном уровне. Пока это происходит или за счет душевных порывов, или за счет грантов. Но гранты это вещи недолговременные.

Пичужкина Л.В. (психолог, Ассоциация беженцев и переселенцев «Светоч», Пенза) Я сижу и думаю, что вот давно уже эта проблема существует, никто от нее не отказывается. С другой стороны, с нею никто глубоко не работает. Есть проблема экстренного обучения не только самих мигрантов, но и специалистов. По какому пути мы идем – инстинктивному (выплывешь, значит, выплывешь) или по цивилизованному, когда тебе готовят спасательный круг и учат, как им пользоваться. Спасибо, конечно, институтам, академии. Вы говорите, что работа ведется методическая, исследовательская. А мы там, на местах, варимся в собственном соку.

      Хорошо там в Германии, во Франции. А мы? А наши? А как же в глубинках, в деревнях, когда интеллигенты просто бьются головой об стену, потому что им плохо.

Маховская О.И.: Людмила Вячеславовна, понимаете, какая штука. На самом деле психологу приходится одним и тем же заниматься везде – во Франции, Германии, в российской провинции. По тяжести работы наш груз сопоставим. И контингент у нас похожий. – бывшие советские граждане, которые не справляются со своими проблемами. Для меня, как думаю, и для многих, нет разницы между нашими детьми во Франции и в России. Конечно, нужно что-то делать. Поэтому мы сейчас в таком интенсивном порядке и работаем, набираем предложения, пытаемся понять, а что можно сделать всем вместе. Потому что это не забота какого-то абстрактного государства, а реально действующих лиц. Я уверена, что мы сможем что-то сделать.

Пичужкина Л.В.: Хотелось бы, чтобы что-то и на уровне государства поменялось. Вам спасибо за то, что пригласили, это и моральная, и интеллектуальная подпитка. У меня есть свои вопросы. Мы пытались, например, сделать телефон доверия. Девять месяцев мы и рекламу давали, а он не заработал, почему-то не звонят. А вот тренинги проходят хорошо. Мы приглашаем на семинары, на тренинги, а потом получается, что идут и на индивидуальные консультации.

Маховская О.И. Теперь я бы просила бы обратить внимание региональных организаций на летнюю школу для детей мигрантов под Москвой.

Карпов П.В. (зам. директора института учебника «Пайдея») Уважаемые коллеги! Благодаря любезному приглашению Ольги Ивановны Маховской я оказался на вашем замечательном собрании. Когда я прослушал уже большую часть докладов, у меня начался процесс самоидентификации, я себя обнаружил не как психолог и специалист по работе с диаспорой, а как педагог и образователь. С этой позиции мне тоже захотелось несколько акцентов расставить.

Здесь многими вносилась такая интересная мысль, и я полностью здесь вам верю, что те дети, которые сейчас вынуждены жить в ситуации вне домашней,  в новых местах жизни, это дети во многом талантливые и элитные. Здесь сразу возникает ряд очень важных моментов. Элита не может существовать натурально, то есть либо это особого рода культивируемое взращиваемое состояние, либо это просто несчастные дети, они способные, но все их способности через несколько лет обратятся в ничто. Для нас важен факт, что это элита русскоговорящая. Внутри и во вне страны эта элита при определенном стечении обстоятельств может рассчитывать на собственный карьерный рост, что она через какое-то время будет социальной элитой тоже. Это для нас имеет сверхважное значение. Кроме того, все они находятся в ситуации стрессовой, и это ужасно, но давайте увидим и другую сторону - это и условие развития, это ситуация, которая способствует тому, что из себя можно что-то породить, вытянуть себя, как Мюнхгаузен, за волосы.

          Следующее заключение. Я прекрасно верю вам всем, что главное - адаптация, помощь и так далее, но я верю, в первую очередь, что должно быть образование. Без образования, без сверхсложной и собственно элитарно выстроенной системы образования никакое «тушение пожара», какая-то помощь, адаптация, поглаживание по голове не будут иметь того результата, который можно было бы ожидать от всех этих замечательных по рождению людей. Необходимо специально проектировать систему (ситуацию) образования для таких детей, поскольку просто так, взять и отвести в хорошую школу - ничего не получится, это должно быть специально проектируемое персональное образование.

Теперь о том, что связано с вопросами ностальгии и оторванности - я в данном случае говорю про тех детей, которые находятся за пределами России.

Естественно, что отсюда и есть вытекающие последствия. Ностальгия означает, что не существует системы востребованности, приятия и нужности этих людей на Родине, просто не существует заинтересованных групп, которые могли бы с следить за судьбой всех этих людей за пределами России. Но в принципе в такой же ситуации находятся наши дети, которые здесь учатся, поскольку во многом наша система образования достаточно замкнута, возможности получить опыт общения со сверстниками и детьми из других общественных и социальных структур практически нет. Я делаю следующий вывод, что поколение, которое вырастет со знанием о своих сверстниках, с сознанием того, кто и как живет вне их страны, и поколения, которые эти знания не имеют, абсолютно два разных поколения, две абсолютно разные судьбы в целом, две абсолютно разных истории.

Мы пытались как-то ответить на эти вопросы через такой проект, который в прошлом году пытались осуществить (при участии  негосударственной школы «Наследник» и помощи О.И. Маховской) и частично осуществили, это Летняя школа мироразвития. Он нацелен на одно, на то, как собственно каждый ребенок готов и хочет обсуждать и строить свое собственное образование, свою собственную жизнь и судьбу. Мы пытаемся для этого собирать детей совершенно разных судеб и разных культурных систем и слоев. На прошлой летней школе, которую мы провели в ближайшем пригороде Москвы в течение трех недель, там была очень небольшая группа детей - дети из Ханты-Мансийска, мальчик из Парижа из эмиграции, московские дети. На таком замыкании мы пытались придумывать, фантазировать. По роду деятельности это было проектирование общего будущего, общей судьбы всех этих детей, которые к нам приехали. Я не знаю, насколько реально нам удается завязывать эти системы, нам плохо удается поддерживать саму коммуникацию разъезжающихся детей. Мы хотели и пытаемся это делать с использованием Интернета.

Мы пытаемся спроектировать такую систему, где дети разных судеб, разных ситуаций, а особенно нас интересует русскоговорящая элита, которая способна идеи русской государственности продвигать дальше в тех местах, где они будут жить, нас это в первую очередь интересует. Мы пытаемся их собирать, мы пытаемся с ними работать, вместе с ними проектировать их образование, пытаемся их затем удерживать в виде сетевого проекта, который ведем в течение года в нашей  Лаборатории мироразвития.

Подобную вторую Летнюю школу мы проведем в этом году в июле в ближайшем пригороде Москвы.

Я готов ответить на любые вопросы. У нас есть ряд материалов, если кому интересно посмотреть - обращайтесь. А так – спасибо большое за Ваше внимание!

Маховская О.И. Хочу добавить от себя, об участии наших детей из среды эмигрантов. Есть категория родителей-эмигрантов, нацеленная на удачное сочетание российского и французского культурных капиталов (терминология П. Бурдье), то есть уровней образования, культуры отношений в семье, языков. Для них очевидна эффективность краткосрочных «возвратов» детей на родину: для сохранения близости с российскими по происхождению членами семьи, для формирования у ребенка чувства преемственности и уверенности в себе (вместо эмигрантского комплекса зависимости), для возрождения языка, навыков работы в группе. В самой школе мироразвития, которую я называю школой для русскоязычных интеллектуалов со всего мира, имея в виду идею единения будущего поколения россиян не по принципу даже гражданственности, а по принципу принадлежности к великой, особой культуре Там замечательное место оборудовано, прекрасные педагоги собраны, там по трое взрослых на каждого ребенка, дети попадают в уникальную среду общения со взрослыми людьми прежде всего. У нас переписка идет с мальчиком, который приехал первым из Франции, его запустили первым из диаспоры, чтобы посмотреть, что получится.   Язык восстанавливается, позитивная идентичность  восстанавливается.

          В этом году сюда едет большая группа из российской диаспоры. Я считаю, что такая школа - это удачный эксперимент, удачный опыт. Поскольку заговорили об элитных детях, самое время предоставить слово руководителю российского отделения «Евроталанта», Ушакову Дмитрий Викторовичу.

Ушаков Д.В.(руководитель российского отделения «Евроталант», неправительственной организации, имеющей консультативный статус при Совете Европы.) Я хотел бы опереться на две идеи, которые услышал  здесь сегодня. Первое: когда мы работаем  с детьми мигрантов, то одна из целей заключается в том, чтобы помочь им самим. Вторая идея и цель заключается в том, что их проблемы – общие проблемы  всех, что мигранты  есть некоторая группа, весьма опасная и очень важная для общества в целом.  Это достаточно хорошо осознано в Западной Европе, где арабам во Франции или туркам в Германии придается большое социальное значение. Я хотел бы здесь опереться на теорию, которая развита в социологии, в частности, закон Париета. Она гласит: стабильность общества возможна в том случае, если существует возможность проявления  наиболее интеллектуально одаренных представителей  в нижних слоях общества или слоях общества, которые находятся в достаточно сложном положении, если есть возможность для реализации ими своей карьеры и своего потенциала внутри общества. Скажем, современным стабильным обществам типа США или Западной Европы известно, что социальная мобильность, то есть  способность переходить из одного слоя общества в другой, примерно на 40 процентов определяется интеллектом. Возьмем Россию перед революцией, когда в разночинском слое складывался очень большой потенциал одаренности и таланта, который не мог быть реализован в рамках государственных структур. Сошлюсь на европейский опыт: в арабских кварталах Парижа складываются неформальные  ядра вокруг одаренных и способных людей. В связи с этим, мне кажется, достаточно принципиальная проблема в работе с мигрантами, проблема сегодня уже упоминалась некоторыми выступавшими до меня, это проблема работы с одаренными детьми среди эмигрантов. Поскольку сегодня были призывы говорить о конкретных вещах или конкретных программах, мне кажется, что нужно упомянуть три основных пункта программы, которая могла бы позволить использовать этот потенциал во благо общества, а не во вред ему. Первый пункт заключается в том, чтобы идентифицировать или выявить среди этих одаренных детей потенциальных лидеров. Проблема выявления весьма сложна. Ясно, что мы не можем опираться на то, является человек отличником в школе или нет.  Можно вспомнить того же Уинстона Черчиля, который был последним учеником в школе, или Альберта Энштейна, который был в 15 лет исключен из  школы за неуспеваемость, глупость и др. Существуют психологические  методы, позволяющие выделить возможных лидеров и наиболее интеллектуально одаренных детей.

Второй пункт. Необходимо, чтобы эти дети были включены в систему образования, в первую очередь, высшего образования. Чтобы эти дети могли попасть в те  учебные заведения, попадание в которые у нас, как известно, определяется, к сожалению, не только творческим потенциалом самих детей, но в значительной степени средой, в которой они родились. Тот же институт репетиторства в советское время был некоторым институтом, который препятствовал социальной мобильности, способствовал репродукции классов, как в советское время говорилось, «прослоек». Этот институт сохраняется сейчас, есть разные проблемы, связанные, скажем, с введением единого государственного экзамена, не будем их затрагивать, но, мне кажется, что второй пункт этой  программы должен заключаться в том, чтобы создать возможность поступления для этих детей в вузы, я думаю, что частные и государственные   вузы могут проявить в этом отношении достаточно большую заинтересованность.

Третий пункт этой программы должен быть связан с тем, чтобы иметь возможность организовывать хорошие места работы для этих детей. Эти мероприятия  в наши дни ведутся в летний студенческий период, но это тоже не просто. Мне кажется, что это три основных пункта, на которых может держаться такая программа. Очень важно, когда  есть финансовые возможности, чтобы все дети мигрантов были включены в специальные программы. Но проблема в том, чтобы, как сегодня говорили, государственный бюджет предусматривает  4 доллара на человека. Здесь нам нужно действовать очень точно и точечно, чтобы выявлять основные направления. Несколько дней назад Президент Путин, вручая награды, говорил о том, что очень важно выращивать хлеб, но основа нации  - интеллект. По всей видимости, такая программа могла бы способствовать тому, чтобы убить двух зайцев, с одной стороны, способствовать реализации интеллектуального потенциала нации, с другой, чтобы эмигранты из  взрывоопасной зоны превращались, в ту зону, которая приносит максимальную пользу обществу.

Почекина О.Г.: Можно реплику? Коллега, я обращаюсь к вам, вы только что закончили свое выступление фразой о том, что нужно  делать все, чтобы мигранты превратились из взрывоопасной категории граждан в своего рода образованный, может быть, элитарный слой российского общества. Я не буду с вами дискутировать, могу только заявить, что нет таких статистических данных в России, где бы мигранты могли бы быть определены  по какому-то ведомству как особый взрывоопасный слой российского общества. Первое, в чем я хочу вам возразить.

Конечно, такие программы для одаренных детей нужны. Их очень много среди мигрантов, но практика показывает совершенно другое. Чтобы этому таланту реализоваться, надо пройти столько ступеней и так побороться за свое место среди талантливых одаренных детей, что это особое повествование. Я могу сказать на примере собственной дочери, она у меня лауреат трех  международных конкурсов, пианистка. Мы - вынужденные переселенцы из Чечни.

  Приехав вынужденно в Саратов, я, будучи музыковедом по базовому образованию, делала все как мать, чтобы мой ребенок состоялся как одаренная художественная личность. Поверьте, только мои титанические  усилия смогли привести моего ребенка к тому результату, к которому он пришел. За весь ее творческий путь, ей сейчас 13 лет, наше государство в лице миграционной службы помогло ей, я вас не обманываю, лишь небольшой суммой в 250 рублей на санаторно-курортное лечение( она к тому же еще больная девочка). Ни одна госструктура ни на одном из путей не принимала участия в становлении ее таланта. Одно дело, как это хотелось бы быть, а другое дело, как оно, к сожалению, происходит  в нашей  суровой реальности. Мне кажется, что было бы очень хорошо, чтобы мы в рекомендациях сегодняшнего  круглого стола помогли найти ту формулировку, которая позволит нам осуществить как бы смычку того, что желалось и хотелось с тем, как все же  реально к этому подойти. Представитель миграционной службы четко заявила, что какие то копейки спускаются на программу, то есть, в этих рамках это сделать невозможно. Назовите мне хотя бы один федеральный проект или федеральную программу, в рамках которых бедный беженец-переселенец, имея глубокую психотравму за своей спиной , смог бы преодолеть  серьезнейший путь становления и выхода на уровень хорошего образования. Мы вместе затронули очень интересную тему и заложили ее в план обсуждения. Это программа одаренных детей. Мне не очень понятно, почему диаспор? Не только диаспор.  У нас ведь среди русских приезжающих детей, живущих в России, есть очень много одаренных детей, которые в силу объективных обстоятельств не могут реализовать себя. Как нам силами круглого стола сформулировать в рекомендациях возможность государственной поддержки одаренным детям из числа вынужденных переселенцев.  В Федеральной миграционной программе даже строчки об этом  нет. Я хочу вас, коллеги, немножечко приблизить к практике.

Маховская О.И.: В рекомендациях есть формулировка о протекционизме детей из среды мигрантов и беженцев. Одаренные же дети (психологи здесь могут выдавать сертификат) должны иметь возможность поступать в вузы без экзаменов и бесплатно там учиться. Государство должно компенсировать дефициты в биографиях, возникшие в результате своей губительной политики. 

Почекина О.Г.: Какой-то стартовый минимум государство обязано дать этой категории граждан? Может быть, эту мысль можно было бы как-то оформить, чтобы она вошла в рекомендации? Это всего лишь рекомендации, но малыми шагами мы могли бы двигать в этом направлении наше общество

Ушаков Д.В.: Во-первых, я думаю, что мы с вами согласны в основном по поводу того, что проблемой одаренных детей нужно заниматься. Я хотел бы сказать пару слов насчет взрывоопасности. Я думаю, что  это слово  нигде не фигурирует. Эмигранты и эмигрантские слои   являются взрывоопасными  с психологической точки зрения по двум основаниям.

Первое. Это слой, в значительной степени лишенный возможностей и находящийся в плохих материальных и психологических условиях. Это не столь существенно, т.к. многие слои, находящиеся в сложных финансовых и материальных условиях не  являются взрывоопасными. Большая опасность в том, что это слой - маргинальный, сошедший с рельс. Есть вековые рельсы, по которым движутся определенные слои населения. Люди живут таким образом  десятилетиями и столетиями. Таким образом, накоплен большой потенциал устойчивости. В том случае, когда мы имеем дело с мигрантами, это люди, которые вынуждены перейти с одних рельс на другие. Это, говоря психологическим  языком, маргинальный слой. Маргинальные слои являются обычно наиболее взрывоопасными в случае социальных перестроек. Мне кажется, что эту идею очень важно подчеркивать, чтобы осознать, насколько в нашем государстве важна работа с одаренными детьми. Здесь нет ничего, что бы имело смысл затушевывать, надо открыто говорить, как об этом открыто говорят в других странах.

Почекина О.Г.: О том, что мигранты – маргиналы,  мы слышим в течение многих лет. Переселенцы живы глубочайшим своим стержнем по выживанию. Нельзя путать понятия мигранта в России с мигрантом в западных странах. К нам с вами едут наши родные соотечественники, либо жертвы войны.

Ушаков Д.В.: Как во Франции. У них есть понятие "пье нуар" – французы, которые приехали из Алжира. Это очень взрывоопасная среда.

Почекиина О.Г.: Согласитесь, что ситуация возвращающихся из Алжира несколько иная по сути, содержанию и историческим корням, нежели то, что мы наблюдаем в наши дни и в наше время..

Маховская О.И.:  Выделить эту категорию среди детей эмигрантов важно само по себе. Я хотела бы предоставить слово представителю Комитета по делам соотечественников, который проявил огромный интерес к этому круглому столу и рассказать о том, какая работа там проводится.

Тарасова В.П.(Комитет по делам СНГ и связям с соотечественниками Государственной Думы, заместитель руководителя аппарата комитета, Совет переселенческих объединений при Председателе Государственной Думы, координатор).: Наш Совет создан в 1998 году распоряжением Председателя Государственной Думы, и продолжает работу в Государственной Думе третьего созыва в обновленном составе.

В настоящее время в его состав входят 5 депутатов Государственной Думы, представляющих комитеты, которые занимаются миграционными проблемами, 22 руководителя переселенческих объединений, 3 представителя территориальных органов Минфедерации России, главы администраций и руководители законодательных органов некоторых субъектов Российской Федерации, представитель Аппарата Уполномоченного по правам человека.

Возглавляет Совет Г.Н. Селезнев, Председатель Государственной Думы.

С учетом столь представительного состава, Совет вносит позитивный вклад в организацию конструктивной связи законодательной, исполнительной ветвей государственной власти, общественных организаций и средств массовой информации в решение проблем вынужденных переселенцев.

Совет пытается определить наиболее болевые точки переселенческой действительности и принять возможные меры по их устранению, а также найти положительный опыт и возможно шире его распространить. Так, за недолгий период существования Совета в феврале 1999 года на выездном заседании Совета в г.Борисоглебске Воронежской области рассмотрен вопрос о кризисной ситуации, сложившейся в одной из крупнейших переселенческих организаций страны – "ХОКО", а также вопрос использования потенциала переселенческих объединений для возрождения малых и средних городов России на примере этой же организации.

Осенью прошлого года на выездном заседании в Белгородской области рассмотрен вопрос об опыте взаимодействия администрации, общественных организаций и миграционных органов Белгородской области по обустройству и социальной адаптации вынужденных переселенцев. Эта область только за последние годы приняла более 140 тысяч переселенцев из стран СНГ, создала им хорошие условия для обустройства. Продумана система выделения кредитов для индивидуального жилищного строительства через специальные фонды. При этом не делается никакой разницы между местными жителями и переселенцами.

В настоящее время готовится проведение выездного заседания в Брянской области с вопросом об опыте, проблемах и перспективах организованного переселения российских соотечественников из государств СНГ и Балтии на примере переселения общины духоборов из Грузии в пос. Мирный Брянской области. Это – единственный пример в нашей российской действительности, когда для переселения русской общины в конце 1998 года было принято специальное постановление Правительства России. Насколько оптимальной является такая форма переселения, имеет ли она за собой будущее и предстоит определить на этом заседании.

Мы проводим не только выездные заседания, вопросы рассматриваются и в Москве. Но все вопросы тщательно готовятся, по ним принимаются конкретные рекомендации, которые направляются во все заинтересованные органы государственной власти России и регионов России, принимаются меры по оказанию практической помощи переселенческим организациям со стороны государственных органов, органов местного самоуправления. Вносите свои предложения, мы с радостью рассмотрим их, возможно, найдем общие проблемы, на решение которых направим наши совместные усилия.

Деятельность Совета развивается и совершенствуется, все более переходя в конкретную плоскость поддержки переселенческих организаций. Члены Совета явились инициаторами разработки законопроекта "О государственной поддержке переселенческих объединений при общинном обустройстве в Российской Федерации", авторами которого стали депутаты В.С.Никитин, Ж.М.Лозинская, Н.Г.Биндюков. Однако до сих пор законопроект находится в стадии многочисленных согласований.

По инициативе членов Совета и с их участием в конце прошлого года, в декабре, мы провели очень серьезный анализ миграционной ситуации в России на "круглом столе" с участием руководства Государственной Думы, министерств, ведомств, представителей научных и общественных организаций на тему: "Миграционная ситуация в современной России".

Следующее направление, которое мы решили проанализировать – это выполнение подпрограммы "Дети семей беженцев и вынужденных переселенцев" в рамках федеральной программы "Дети России". Мы остановили свой выбор на Переславле-Залесском, где работает наш новый член Совета, наш уважаемый ветеран, Славинская Елена Петровна, которая силами своей организации проводит большую работу с детьми переселенцев именно в их городе. И поэтому я очень рада присутствовать на вашем мероприятии, где обсуждаются психологические аспекты адаптации переселенческих семей, в том числе и детей, в нашу российскую действительность. Мы обязательно используем материалы сегодняшней конференции при подготовке и проведении мероприятия в г.Переславль-Залесском, пригласим туда всех, кто пожелает принять участие. Мои телефоны: 292-54-21, 292-64-35. Буду рада встречаться с любым из вас, кто этого пожелает. Давайте вместе сотрудничать, давайте выдвигать идеи и вместе воплощать их в жизнь.

 

Cюч Элоиза (благотворительная католическая организация «Каритас» в Москве, социальный координатор по миграции) Похоже, что я буду выступать последней. Слова Евангелия говорят: «Последние всегда будут первыми». По поводу того, русская я или нет. Я не считаю, что человек обязательно должен иметь кусок родины или кусок земли и быть всегда привязанным к нему. Мне кажется, что все мы – дети мира. В любой стране, если мы находим себя, то мы можем быть счастливыми и быть полезными. Я объясню, для тех, кто не знает, что такое «Каритас». «Каритас» в переводе с латинского -  милосердие и любовь. Это та часть католической церкви, которая занимается социальным служением. «Каритас» – международная организация, которая существует во всем мире, где есть католическая церковь. В России «Каритас» существет с 1992 года, после того, как церковь стала официальной. Наша программа по миграции существует с 1993 года, она очень тесно всегда связана с работой. В Москве мы обслужили 17 тыс. эмигрантов. Я сама, своими руками пыталась облегчить их проблемы. «Каритас» есть и во Владивостоке, Калининграде, Санкт-Петербурге. Помощь оказана более миллиону людей на сумму более 100 тыс. долларов. Я не берусь точно говорить о масштабах. В Библии и Коране сказано: «Если помогаешь одному человеку, помогаешь всему миру». Давайте не думать о количестве, больше будем думать о качестве. Поскольку этот круглый  стол в основном касается психологических проблем, я считаю, что психологические проблемы идут наряду с духовными. Я остановлюсь на духовности. Древний философ сказал: «В здоровом теле здоровый дух». Что может сделать церковь? Во всех странах на американском континенте церковь играет большую роль в решении проблем миграции. Я говорю о том, как это делать в России. Я езжу по всей России, ищу благоприятные регионы для принятия мигрантов, мы вместе с госструтурами и НПО, вместе с другими религиями обрабатываем общественное мнение, делаем круглые столы, обращаемся к государству, организуем семинары по проблемам миграций. Третий год мы делаем совместные акции вместе с прихожанами и верующими. Мигрант – это такой же человек, как и любой другой член общества. В каждом из нас есть частичка Бога. Мы все ищем сострадания и поддержки. «Каритас» открыт для контактов со всеми желающими. Наши телефоны в Москве: 976-35-54 и 977-08-63. Мы готовы отправлять информацию, участвовать в «круглых столах», встречах, разрабатывает новые программы. Я уверена, что сообща мы сможем сделать многое.

    Докучаева А.В.( зав. отделом диаспоры, Институт стран СНГ) :У меня буквально одна минута для объявления. Я работаю в Институте стран СНГ, зав.отделом диаспоры, поэтому я оказалась здесь. Но, кроме того, я сейчас представляю регистрирующуюся организацию переселенцев из Казахстана, которая будет называться «Семиречье». Я кому-то раздала карточки, кому-то готова сейчас их раздать. Дело в том, что эту организацию создают люди, которые в России встали на ноги. И они создают ее с целью помочь адаптироваться своим соотечественникам бывшим, казахстанцам, которые сейчас в России. Но, я думаю, что эта информация будет интересна и для всех, неважно, кто откуда приехал. Издательский дом «Провинция», который как раз инициатор этой организации, имеет в 30 регионах России региональные газеты. В этой газете обязательно будет страница. Во-первых, переселенцы могут получать доступ, чтобы публиковаться, то есть надо будет выходить на журналистов. А если вы свои координаты оставите, журналисты выйдут на вас. Во-вторых, в Интернете предполагается создать сайт, на котором будет аккумулироваться база данных, которую за эти десять лет так и не создали, по следующим темам (то, что мы сможем достать): сколько стоит жилье, сколько стоит жизнь в этом регионе - для того, чтобы просто можно было посмотреть. Поэтому просьба: обязательно дать мне свои координаты, чтобы на вас могли выйти люди из регионов. И пользоваться нашей связью. Телефон мой сейчас 959-34-50. Позвать Докучаеву Александру Викторовну, но лучше, честно говоря, если есть возможность общаться по электронной почте.

Смирнова С.К.: Как мы заканчиваем? Я думаю, что мы заканчиваем очень дружно и мирно. Самое главное, что мы понимаем друг друга, потому что мы научились красиво говорить, но слышать друг друга мы пока не научились. Мне кажется, здесь мы услышали друг друга и поняли друг друга, кто чем болеет, и каждый понял, что нуждается друг в друге. Мне хотелось бы сказать слова благодарности каждому из вас, кто пришел на эту встречу.  Конечно, нам нужно будет сейчас посмотреть рекомендации круглого стола. Я думаю, что этот документ –важный и нам не нужно его в спешке принимать сегодня. Наверное, нужно еще раз очень внимательно послушать ваши выступления, мы будем иметь стенограмму, те предложения, которые прозвучали. А может быть еще вы и связавшись с Ольгой Ивановной, еще внесете свои конкретные предложения: что бы хотелось услышать или получить какую поддержку со стороны государства в виде законов, в виде каких-то программ и так далее. Поэтому давайте мы таким образом договоримся: мы поручим президиуму, нашему комитету, Ольге Ивановне, в ее лице – Институту психологии. Мне бы хотелось, чтобы Комитет по делам СНГ подключился, Валентина Прохоровна здесь присутствует, потому что они – специалисты, профессионалы. Может быть, те, кто живет в Москве, тоже присоединятся к доработке наших рекомендаций. Пусть посмотрит Форум переселенческих организаций, потому что действительно они очень большую работу проводят, и таким образом мы доработаем рекомендации. Я думаю, что вы нам доверите, лишнего мы не напишем, напишем то, о чем шла сегодня речь. Но вот мне хотелось несколько слов сказать, свое впечатление, свою боль. Эта встреча в таком кругу – для меня она тоже первая. Я первый раз встречаюсь с психологами, которые занимаются проблемой реабилитации, адаптации, социализации, особенно детей, детей мигрантов, беженцев. И, конечно, многое для меня новое и я этого не стесняюсь. Потому что мы живем, мы учимся и каждый день должны учиться. Я думаю, что ничего в этом плохого нет, наоборот, только хорошее. И, конечно, мы хотим всегда результата. Мне бы хотелось, чтобы сегодня по итогам нашего круглого стола не просто вышла книга, вышли рекомендации, а чтобы нас еще услышали повыше, там, от кого зависит решение этих проблем. В коридоре мы тоже общались. Я говорю, что в принципе да, законодательная власть, Государственная Дума , конечно, мы должны этим заниматься. Но прежде всего этим должна заниматься исполнительная власть, потому что именно они должны проводить и подобные семинары, и круглые столы, и организовывать то, о чем мы сегодня говорили. Но, к сожалению, смотрите, сегодня кто присутствует в этом зале, кто остался, кто есть из исполнительной власти? Практически уже никого. Была Тамара Васильевна, а это же министерство. И когда Министерство по делам Федерации как головное министерство, которое отвечает за эти проблемы, должно отвечать, я так понимаю, что на уровне замминистра можно было бы здесь поприсутствовать,  послушать, о чем говорят специалисты, на что нужно обратить внимание. Меня всегда это коробит, что те, кто занимается непосредственно этой работой, как-то отходят от нее, не видят этой проблемы. Я сама пришла из исполнительной власти и всегда очень больно реагирую, когда бывшие мои коллеги не проявляют такого интереса. И это касается, конечно, не только миграционной политики в отношении наших мигрантов, это относится и к национальной политике, то, чем я профессионально занимаюсь. А сегодня мы говорили, то, что мы сегодня рассматриваем, это уже следствие. А причина была, одна из причин, что не проводилась грамотная национальная политика. Правильно сегодня, Лена, вы сказали, что да, национальная политика, она должна существовать и она должна быть неформальной, она должна проводиться, чтобы люди разных национальностей чувствовали себя комфортно, уютно и востребованными на той земле, где они живут. Я говорила, что я была у себя в республике недавно и ко мне подошли местные наши жители, удмурты и говорят: «Светлана Константиновна, посмотрите, что у нас творится, что везде понаприехали, везде торгуют,  никакого порядка нет. Давайте мы примем какое-то решение. Вы там в Думе примите, чтобы их всех выселить». Я говорю: «Как мы можем так подходить. Хорошо, давайте мы всех выселим, тогда каково будет нашим  там, которые живут, которые еще остались и которые не хотят оттуда уезжать». То есть всегда нужно объяснять последствия людям, которые действуют, может быть, эмоционально где-то. Конечно, больно, что наши руководители  этого не понимают. Я второй раз слушала послание Президента, и в прошлом году, и в этом году, хотела услышать, а что же ждет наши народы, вообще, какова судьба народов России и какова политика государства. Да, у нас есть концепция национальной политики, но первое лицо должно сказать официально об этом. Я знаю точку зрения Владимира Владимировича на эти проблемы. Да, он говорил и на встрече в том числе, и проблемы в отношении мигрантов, но послание – это официальный документ, это все прописано в Конституции, это руководство к действию, а сегодня это не прозвучало. И даже когда Владимир Владимирович говорит, в то же время исполнители, от которых зависит… С одной стороны, Владимир Владимирович говорит о том, что нужно помогать репатриантам, что нужно создавать условия, и в то же время, чиновники, от кого зависит, они принимают совершенно другие документы. Сегодня тоже говорили по Москве. Действительно, это есть, это реальность. Поэтому очень  бы хотелось, чтобы все наши благие пожелания, они не остались благими пожеланиями, чтобы все это воплотилось в жизнь. Я не слышала, что говорила Валентина Прохоровна, но мне сказали, что нужно нам всем объединяться, и общественным организациям, и законодательной власти, и исполнительной власти, то есть, всем, кто заинтересован, и собирать по крупице всех тех, - сегодня очень много организаций, которые самостоятельно, добровольно на общественных началах занимаются этой работой. По сути, институты гражданского общества взяли на себя обязанность сами добровольно проводить эту работу, работу, которую должно выполнять государство.  А выполнять бесплатно -так не бывает. Я полностью согласна с тем, что любая работа должна оплачиваться, и достойно оплачиваться. Поэтому мне бы хотелось пожелать, конечно, всем нам удачи, оптимизма и надежды на то, что все, что мы с вами говорили, сбудется, и призывать вас к тому, чтобы вы и в будущем сотрудничали друг с другом. Я хотела тоже назвать свои телефоны, если у кого-то будет интерес, дальше сотрудничать. 292-17-38 – это Комитет по делам национальностей, это мой телефон. Мы всегда будем рады, мы работаем со всеми. И по рекомендациям, я думаю,  что, Ольга Ивановна, мы с вами дальше будем работать.

Смирнова С.К.: Я несколько слов скажу, потому что действительно инициатором, вообще автором в целом и проекта по российской диаспоре является Ольга Ивановна, именно она добровольно нашла Смирнову, когда  прочитала мою статью по проблемам миграции и говорит, что «мы занимаемся такой проблемой и мы готовы сотрудничать с вами». У нас было первое наше знакомство и мы знакомы всего месяц. Третий раз видимся, но я благодарна Ольге Ивановне, потому что благодаря таким людям инициативным и рождаются такие круглые столы, проводятся мероприятия, поэтому, Ольга Ивановна, вам огромное спасибо и лично, прежде всего, и от имени Комитета по делам национальностей.

Маховская О.И.: Мне хотелось сказать ответное слово в том же духе. У меня сейчас гораздо больше права сказать это: работать с Государственной Думой не только можно,  с ней работать очень продуктивно, потому что мы действительно долго не сидели и не обсуждали. Два звонка, две встречи  и – круглый стол, это было именно так. Я удивлена, и вчера я жаловалась, что не готова к работе с депутатом, который включается во все дела, все понимает, вычитывает рекомендации, дает очень дельные советы, поэтому профессионалы, будьте осторожны!  Спасибо за участие в круглом столе, по-моему, круглый стол получился, и , по-моему, будут хорошие последствия. Напоминаем контактный телефон нашей программы: 282-73-18.